Самир в какой-то степени был прав. Хоть они и встретили меня как раз-таки с распростёртыми объятиями, но потом…
Сейчас, сидя в машине Хаджиева и смотря в окно, вспоминаю недавно произошедший диалог.
– Ну, не зря мы такую девочку воспитали, – улыбается мама. Обнимает меня, обдаёт перегаром. С каких пор она пьёт? – Знала же, что вырастет что-то толковое, в отличие от Регины. Вот, солнышко моё, губернатора заворожила! Самого Хаджиева!
– Да, моя дочь – моя гордость, – произносит отец, сидя в инвалидной коляске. Лет пять назад у него отказали ноги. Его можно было спасти, но денег не было.
Было ли мне приятно в тот момент?
Нет. Одно лицемерие.
Мне даже хотелось уйти как можно скорее. Зря покупала им подарки. Недорогие. Слишком много брать из бюджета Хаджиева я не решилась. Он ещё месяц назад подарил мне золотую карточку.
Зря я портила красивое число.
– Когда Хаджиев знакомиться приедет? – допытывается мама. – Мы тебя просто так замуж не отдадим.
Какой замуж?...
– Пусть выкупает тебя, – кивает отец. – Ты у нас всё же девочка. Девственница.
Как омерзительно слышать это от отца!
– Никем не тронутая, – мать поддакивает. – Да и всё же, красивая ты. Ухоженная. Умная. И манеры у тебя то, что надо. Наше воспитание. Да мы в тебя столько вложили! Надо и отбить.
Тогда я, наслушавшись этого дерьма, просто встала, попросила Ваху уйти.
И мы ушли.
На моё удивление, сев в салон, я увидела Хаджиева. Он, кажется, ехал с какого-то мегаважного и крутого дела. Что решил меня забрать по пути. Даже ждал меня. Минуты две. О чём упомянул и немного побесился.
А теперь сидим в тишине, направляясь домой. Смотрю в окно, где идёт снег. Хочу на улицу. Вдохнуть вечернего запаха и немного поваляться в снегу, как в детстве. Но нельзя. И болеть тоже.
– Как встреча с родителями? – доносится со стороны Самира. Вот, вроде, говорит спокойно, а я чувствую какой-то… Подтекст.
– Никак, – говорю бесцветно. – Не хочу возвращаться к этой теме.
Он как будто снова знал, что так всё произойдёт.
Как тогда, с… Моими коллегами из клуба.
– С самого начала идея была так себе.
– Я поняла, – пытаюсь замять тему разговора. Но Хаджиев, оказывается, болтун.
– Послужит тебе уроком.
– Я поняла, – цежу уже сквозь зубы.
Чувствую, как на руке хватка его образуется. Дёргает меня на себя так, что я заваливаюсь в его сторону и падаю ему на пах. Благо, затылком!
Смотрю на него снизу вверх. В принципе, я привыкла. Лежать, правда, неудобно. Но я терплю.
– Что ты поняла? – прищуривается. Ладонь на лицо опускает. Щеки обхватывает и сжимает их, сминая. Играется ими, делая мои губы рыбкой.
– Что ты делаефь?
– Жду ответа.
– Я поняла, что если ты сразу не разрешаешь, а задаёшь уточняющие вопросы, то стоит прислушаться к тебе, – выпаливаю. – Это ты хочешь услышать?
– Ага, – усмехается. – Умнеешь на глазах. Наверное, тебе мой сын мозги прибавляет.
Сын.
– Почему ты так уверен?.. – нужно держать язык за зубами, но я не могу.
– Другие варианты не рассматриваются, Милана, – Самир становится таким серьёзным, что я хочу отмотать время назад. Промолчать. Но нет. Если два месяца назад я смирилась со своей участью, то сейчас не буду.
Я думала, выхода нет.
А он нашёлся.
А здесь… У меня есть несколько ветвей. И я сама должна выбрать свой путь.
Обхватываю его лицо ладонями. Слегка сжимаю и тяну на себя. Привстаю, напрягая совсем немного мышцы пресса, и подаюсь вперёд, закрывая глаза. Касаюсь его губ своими.
Страшно до безумия.
Сердце в груди стучит так, словно сейчас проломит грудную клетку.
Что он сейчас сделает? Оттолкнёт, скажет, что я дура? Или…
Жестокая пятерня вплетается в волосы, обхватывает затылок. Тянет меня вперёд. Сильнее. Вдавливает в чужие губы, которые совсем не против. Вгрызается в них, как пёс. Мнёт их, но не делает больно. Не нежно, просто… Сдержанно. И очень страстно.