Мамочки… Впервые такое.
Обычно возбуждение в процессе приходит. А сегодня… Не так всё. Руки на его плечи опускаю. Голые, горячие и дико твёрдые… Веду по ним пальцами. А сама жмурюсь от такой настойчивости. Он так целует, что ещё чуть-чуть и кровать начнёт туда-сюда раскачиваться.
Но длится всё это недолго.
Хаджиев отрывается от меня. Спускается вниз, по шее.
Я отворачиваюсь, закусываю губу.
Странно чувствовать такие ощущения. Тёплые, приятные. От которых низ живота тянет.
Он доходит до груди.
Представляю, что он сейчас сделает.
Но все мои представления летят на дно ада. Хаджиев отстраняется от меня, заваливаясь на вторую часть кровати.
– Ложись спать, Милана, – буквально цедит сквозь зубы.
А я лежу, смотрю в потолок. Хлопаю ресницами.
Что не так?
Ему не понравились мои руки на плечах? Или что?...
– Я пойду? – спрашиваю аккуратно, понимая, что опять сделала что-то не так. Миссия «соблазнение» провалена.
– Я сказал, ложись. А не иди, – ледяной водой окатывает будто.
Я забираюсь нормально на постель. Укрываюсь одеялом с головой. И думаю только об одном. Почему он остановился, если позвал меня в свою спальню? И теперь, отвернувшись, велит мне спать?
***
– Ты выучила?
Я киваю, ещё раз прохожусь по тексту. Сегодняшнее утреннее пробуждение было занимательным. Меня заставили учить текст. Который мне предстоит рассказать на интервью, если спросят. Это будет прямой эфир, поэтому оплошать нельзя.
– Да, я запомнила, – откладываю листы. – И готова. Но боюсь, я запнусь.
– Тогда я скормлю тебя псам, – говорит чересчур серьёзно.
– Знаешь, твой юмор не всегда смешной… – нерешительно говорю.
– А это и не юмор, – звучит. Но я-то знаю, что собак у него нет, и никому он меня не скормит.
Хаджиев выходит и салона. Мы уже приехали?
Рядом со мной слышится звук открываемой двери. Я иду следом за ним, принимаю ладонь Вахи и становлюсь на заснеженный асфальт. Тут же становится холодно. Сегодня метель, поэтому в лицо ударяет ветер и снег.
Я на автомате направляюсь к Хаджиеву. Взять его за руку. Мы же пара, надо это показать.
– Стой, где стоишь, – внезапно произносит.
Я как вкопанная становлюсь.
Ноги не двигаются.
Хаджиев подходит ко мне сам.
– А? – не понимаю, чего это с ним? Поднимает голову вверх. Всматривается в здание. Вокруг. И заостряет внимание на одном доме.
– Что-то случилось? – испуг тут же всё тело пропитывает. С ног до головы.
Странное чувство закрадывается в грудь.
Самир неожиданно оборачивается, делает стремительный шаг вперёд, хватает меня за руку и дёргает меня на себя.
Падаю в твёрдую грудь.
А позади слышу…
Странный звук.
Словно…
Пуля в снег упала.
– Быстро, пошли, – я не успеваю встать на ноги, хоть как-то найти опору, как Хаджиев уже тащит меня к входу.
– Что?...
– Молчи, – цедит сквозь зубы, перебивая.
Через несколько секунд залетаем в фойе. И я, трясясь и ничего не понимаю, говорю от страха:
– Что это только что было? – зуб на зуб не попадает.
– Снайпер, – говорит так спокойно, что одно мгновение вообще не воспринимаю его слова.
Какой к чёрту… Снайпер?..
– Пытался прикончить тебя.
– Меня?...
Это из-за того, что я бывшая Драя? Нет. Влада сказала, что обо мне никто не знает.
– Обычные будни, – произносит, снимая с меня капюшон. А мне вот вообще плевать на укладку. – Раздевайся.
Я не спешу выполнять повелительный приказ.
– Обычные будни? Серьёзно? Тебя каждый день пытаются убить?
Господи, что у него за жизнь?
– Нет, – хмыкает, снимает с себя верхнюю одежду. Тут же появляется девушка, будто зная, что нужна здесь. – Просто сегодня ребята плохо поработали. Обычно, когда я куда-то еду, местность проверяют. В этот раз недоглядели. Снайпера убьют, и потом мы спокойно можем поехать домой.