Они были большевиками без «уклонов», жили честно. Потому, наверное, к слову, и не попали в тот том второго издания БСЭ, который был подписан в печать 21 апреля 1956 года — уже после выступления Никиты Хрущева на XX съезде о «культе личности», уже после разгона 2 марта 1956 года в Тбилиси демонстрации молодежи, протестовавшей против шельмования Сталина.
Вместе с младшим Стуруа и другими видными грузинскими большевиками Берию и арестовали — прямо в здании ЦК. Ведь ситуация тогда в Тифлисе была у Берии не как в Берлине у Штирлица — коммунисты в Грузии действовали в 1920 году вполне открыто и энергично. Будущее, и уже — близкое, было ведь за ними.
У меньшевиков Грузии — тогда еще формально находившихся у власти, положение было, как говорится, хуже генеральского. Вроде бы и власть, но с этими чертовыми большевиками никакие крутые меры невозможны. Единственное, что допустимо, оцепить здание их ЦК отрядом гвардии, арестовать и выслать.
Их и выслали, и тот же Стуруа вскоре уже работал в Баку секретарем ЦК КП(б) Азербайджана. Но Берию-то посылали в Грузию для организации нелегальной работы! И он ее организовал. И сеть агентурная уже была создана, и даже в среде грузинских жандармов («гвардии») уже были связи. И Берия остался, что само по себе доказывает его высокое чувство ответственности и долга.
Сам он об этом без малейшей рисовки, любования и саморекламы, а в чисто информационном стиле писал позднее так:
«Однако мне удается остаться, поступив под псевдонимом Лакербая на службу в представительство РСФСР к т. Кирову, к тому времени приехавшему в г. Тифлис (Сергей Миронович Киров в то время был полномочным представителем Советской России в Грузии. — С.К.). В мае 1920 г. я выезжаю в Баку в регистрод за получением директив в связи с заключением мирного договора с Грузией…»
Да, Берии в Тифлисе было, конечно, проще, чем Штирлицу в Берлине — штандартенфюрер выехать в Москву для консультаций не мог. Но разведка в разное время имеет весьма разное оперативное оформление.
Итак, Берия получил в Баку новые инструкции, но на обратном пути его, как он пишет, «арестовывают по телеграмме Ноя Рамишвили» и доставляют в Тифлис, а оттуда «несмотря на хлопоты т. Кирова» направляют в Кутаисскую тюрьму…
Ной Рамишвили был министром внутренних дел в меньшевистском правительстве Грузии (мы о нем еще услышим).
А пока скажу, что нет худа без добра. Хозяином одной из конспиративных квартир Берии был большевик Александр Гегечкори, у которого имелась очаровательная 15-летняя племянница Нино. Второй дядя Нино — Евгений Гегечкори — был министром иностранных дел меньшевистского правительства. Подобные казусы были, впрочем, для Закавказья характерны.
Когда Берия попал в тюрьму, там уже находился Гегечкори, естественно, Гегечкори-большевик. Лаврентий с Александром сидели в одной камере, а жена Александра Мери приходила к мужу на свидание и прихватывала с собой Нино. Так Лаврентий впервые увидел уже свою будущую жену. Сюжет вполне для кино, но жизнь Берии уже тогда была интереснее любого кино.
Да ведь и эпоха ему выпала интересная.
ЕСЛИ Берию арестовали уже на границе, то, значит, в Тбилиси уже знали о том, кем на самом деле является этот сотрудник Кирова. Ведь и та сторона имела своих агентов на нашей стороне. Поэтому вполне понятно, почему хлопоты Кирова не имели успеха, хотя просьба такого полпреда летом 1920 года значила в Тифлисе вряд ли меньше, чем значила бы просьба посла Смита в том же Тифлисе в году 1918-м.
Итак, несмотря на требовательные просьбы Кирова, Лаврентия не освобождают. Он пишет:
«Июнь и июль месяцы 1920 г. я нахожусь в заключении, только после четырех с половиной дней голодовки, объявленной политзаключенными, меня этапным порядком высылают в Азербайджан».
На том подпольные мытарства Берии закончились раз и навсегда. А вот полная грязных вымыслов и слухов «антибериада» была еще впереди.
Скажем, в «антибериевском» сборнике 1991 года приведена смачная история… Дескать, то ли в 1928-м, то ли в 1929 году меньшевистский экс-МВД Рамишвили и его экс-подчиненный, бывший начальник «особого отряда» МВД Меки Кедия, вспоминали, что Берия-де после ареста «плакал и все разболтал о своих заданиях и связях, после чего был освобожден». Причем он якобы «раскололся» без какого-либо насилия над ним.
Могло ли нечто подобное быть на самом деле?
Нет, конечно! Весь рассказ Рамишвили и Кедии — несомненный вымысел. Если бы «распустившего сопли» Берию отпустили, то об этом, во-первых, знала бы вся тюрьма. Он ведь не мелким уголовником был!