Зенькович сам же и ответил на свой вопрос: «Мне, например, такие качества весьма по душе!»
Однако «кремлевед» Зенькович не был бы тем, кто он есть, если бы сразу после этого не задал уже другой вопрос: «Откуда же тогда появился дьявол, тиран, палач, имя которого сродни проклятью?»
Точный-то ответ вообще-то таков: «Да из-под пера таких, как Николай Зенькович».
Но я не уверен, что читатель уже сейчас так вот со мной и согласится — ведь моя книга еще далеко не закончена и читателю еще предстоит познакомиться с многими фактами и аргументами, чтобы вынести окончательный приговор и оценкам автора, и герою его книги.
ПОЭТОМУ я продолжу накопление аргументов и скажу вот что…
Это заявление датировано 22 октября 1923 года. И написано оно в Тбилиси. И отдано в ЦК — четыре листа этого удивительного документа находятся в личном деле Берии.
Установление Советской власти на Кавказе повернуло ситуацию в совсем иное русло. И 12 марта 1922 года на полномочной конференции представителей Центральных исполнительных комитетов Грузии, Азербайджана и Армении была учреждена Закавказская Федерация — федеративный союз трех советских республик Закавказья.
Идее федерации противились не только «записные националисты», но и немало национальных большевистских лидеров. Мдивани, Думбадзе, Кавтарадзе, Окуджава, Цинцадзе в Грузии, Ахундов, Гусейнов, Ханбудагов в Азербайджане считали, что каждая республика должна сохранить свою армию, иметь свою валюту, пользоваться свободой внешней торговли и обладать партийной автономией от ЦК РКП(б) и Кавказского бюро ЦК.
Забегая вперед, скажу, что почти все из вышеперечисленных «большевиков» были в 1938 году репрессированы, но причина была не в Берии и Сталине, а в политической деградации их оппонентов, о чем еще будет сказано позже.
Вариант федерации был разумен, и 13 декабря того же 1922 года на 1-м Закавказском съезде Советов в Баку федерация была преобразована в Закавказскую Социалистическую Федеративную Советскую Республику.
30 декабря ЗСФСР объединилась с РСФСР, УССР и БССР в единое союзное государство — Союз Советских Социалистических Республик.
В Закавказье началось восстановление разрушенного и строительство нового. И это хозяйственное строительство надо было охранять от диверсий и саботажа извне и внутри
страны. И чем спокойнее становилось в Закавказье, тем сложнее была работа по обеспечению этого спокойствия.
Борьба не прекращалась, она всего лишь видоизменялась. И ее, как правило, скрытый от постороннего взгляда характер лишь осложнял ситуацию.
За кордон эмигрировали многие из верхушки тех же меньшевиков — Жордания, Мгеладзе, Церетели…
Многие их сторонники остались в Грузии, но ко всем ли из них была применима оценка «бывшие сторонники»?
К партии начинали «примазываться» карьеристы, и в нее же шли с подрывными целями скрытые враги.
Я напомню читателю, что писатель Ширван-Заде говорил о Красной Армии: «Она вырвала из рук кавказских крестьян ружье и вложила в них серп, вырвала из рук пролетариата кинжал, вложив в них молот. И пролетариат, весь народ постепенно понял это и бросил оружие».
Но оружие бросили не все. И уж тем более не все разоружились идейно и морально. И зампред ГрузЧК молодой Берия полностью уходит в чекистскую работу.
Впрочем, сказать так значит сказать очень мало. Ведь тогда сложно было одним словом или парой слов описать — что же это такое: работа ЧК.
Гражданская война закончилась, и теперь задачи чекистов серьезно менялись. Органам ВЧК—ГПУ—ОГПУ приходилось теперь заниматься сразу таким количеством проблем, что можно было голову…
Нет, голову терять чекистам ни при какой загрузке не позволялось. Тем не менее — голова-то была одна, а дел…
Дел было много, и дел разных. Противодействие прямой, организованной, нелегальной контрреволюционной деятельности — это само собой. Но кроме этого — и хозяйственные, и экономические проблемы, и культурные, и даже — спортивные…
А в национальных республиках — еще и национальные проблемы. Причем конкретно в Закавказье все это окрашивалось в особо специфические политические и общественные тона.
В 1910 году Сталин опубликовал два очень содержательных и метких «Письма с Кавказа» — «Баку» и «Тифлис».
В письме «Тифлис» он писал:
«В смысле развития промышленности Тифлис представляет прямую противоположность Баку. Если Баку интересен как центр нефтяной промышленности, то Тифлис может быть интересен лишь как административно-торговый и «культурный» центр Кавказа. Всех промышленных рабочих в Тифлисе около 20 тысяч, т. е. меньше, чем солдат и полицейских. Единственное крупное предприятие — мастерские железных дорог (около 3500 рабочих). В остальных предприятиях по 200, 100 и большей частью по 40–20 человек. Зато Тифлис буквально заполняют торговые заведения и связанный с ними «торговый пролетариат»… Этим… и объясняется, что меньшевизм… так долго продержался в Тифлисе. То ли дело в Баку, где резко классовая позиция большевиков находит живой отклик среди рабочих!»
Но Берия работал теперь не в Баку, а как раз в Тифлисе, где классовая опора для Советской власти и ее спецслужб была менее массовой. И в Тифлисе же был особенно развит меньшевистский и буржуазный национализм.
Россия, которую неумно назвали «тюрьмой народов», веками была скорее крепостью, за стенами которой многие народы смогли сохранять если не свою национальную государственность, то национальную самобытность, что, пожалуй, важнее. И самые яркие примеры здесь — это Грузия и Армения.
Вряд ли они сегодня, в XXI веке, хоть в какой-то форме существовали бы, если бы не Русское государство, если бы не Россия, к которой веками жались грузины и армяне. Причем то, что сегодня называют Грузией, собрано вокруг Тбилиси к первому десятилетию XIX века усилиями русской политики вопреки стремлениям Турции и Ирана жестко закабалить эти земли.
Тем не менее в 1832 году был раскрыт дворянский заговор, имевший целью отторжение Грузии от России… Грузин Иосиф Джугашвили, ставший известным под политическим псевдонимом Сталин, писал об этом: «Грузинское дворянство… считая «простое подданство» умалением своего достоинства, пожелало «освобождения Грузии»… Это движение… не стяжало себе славы ни одним фактом…»
Еще бы! Ведь в случае успеха заговора под острый турецкий нож пошли бы не только картлийские крестьяне, но и владетельные князья. Но могут ли любые националисты — во все времена — видеть дальше собственного спесивого носа?
Они и не видели! И стремление отложиться от России у грузинской «демократической» «интеллигенции» было сильно еще в дореволюционные времена. Лидер будущих меньшевиков Ной Жордания в 1893 году на первом собрании марксистской группы в Грузии предлагал учредить не социал-демократическую, а национал-демократическую партию. И не случайно, что именно в Грузии оказались очень сильны меньшевики. Меньшевистская партия имела в Грузии десятки тысяч членов.
Общее же количество большевиков в Грузии не превышало двух тысяч — до установления Советской власти. Зато менее чем через год после ее установления, в 1922 году, в Компартии Грузии было уже 18 821 человек!
Вскоре прошла чистка, и чуть ли не половина состава была исключена как примазавшиеся и чуждые элементы. Осталось 10 816 человек, но в 1927 году в ГКП(б) было уже 32 712 членов. Но сколько среди этих трех десятков тысяч членов было настоящих большевиков, сказать было невозможно.
А ведь состав закавказской политической «окрошки» скрытыми грузинскими меньшевиками не ограничивался. Вполне реальным фактором дестабилизации, террора и саботажа были ушедшие в подполье монархисты, сепаратисты, армянские дашнаки, азербайджанские мусаватисты.
И кроме этого — для полного «джентльменского набора» — агенты Англии (как же без них на тогдашнем Кавказе и в Закавказье!), Турции и Персии (Ирана). Да и посол США Смит, убывая из Тифлиса, кого-то да в Тифлисе и оставил.
Нельзя было забывать и о германской агентуре — как разведывательной, так и агентуре влияния. Ведь немцы, особенно в Закавказье, весомо присутствовали давно. Рихард Зорге был уроженцем не Лейпцига, а Баку! Именно там в 1895 году в семье инженера германской нефтяной фирмы Адольфа Зорге, занимавшего двухэтажный дом в Аджикенте, неподалеку от бакинских промыслов, родился пятый ребенок. Но не все ведь немцы, уроженцы Аджикента, вырастая, становились членами Коминтерна, как Зорге. Кто-то шел и в рейхсвер, в политическую разведку Германии.