Хоть бы хозяин запретил стряпухе расходовать на неё драгоценный продукт, мечтала Бёрк. Коза, которую доила Полли, была гостиничной. На ее молоке варили каши на завтрак и делали творог. Почему гном расщедрился, для Бёрк было загадкой. Нет она, конечно, понимала, что за такие гроши работать тут больше дураков не найдется, но все же, это было необычно. Гном даже ни разу не попрекнул её выпитым молоком. Она всерьез опасалась, что когда-нибудь он найдет случай и предъявит ей огромный счет за лечение
— Я помогу. — Бёрк схватила небольшое брёвнышко с телеги и бросила к дровяному сараю. — А ты иди обедать.
Сфенос устало слез с воза и взялся было за дрова, которыми была полна повозка.
— Потом, — оттолкнула его дочь. — Иди поешь сначала. Сегодня похлебка с грибами, пироги с картошечкой и репа. — она старалась поподробней описать ему еду, чтоб старик оставил разгрузку на неё и ушел отдохнуть. Сфен задумался, глядя на горку дров. — Иди-иди, — настойчиво подтолкнул его Бёрк. — Я не спеша буду скидывать.
Это была работа орка. Каждое утро он ездил в лес на гостиничной кляче и собирал там поваленные деревья. Орк был уже стар и слаб, быстро уставал и обратно возвращался уже к послеобеденному времени. Еще он был у Татима на подхвате: принести, разгрузить… Но денег ему не платили — списывали за еду. Оказалось, прокормить орка, пусть и такого немощного, было проблемой. Большое тело — большой аппетит. А с годами он все больше дряхлел, и последние годы дочь поменялась с отцом ролями. Теперь добытчиком в их семье была она.
Бёрк хоть и не вышла ростом, но была шустра и предприимчива. Помимо работы в гостинице чинила и стирала чужие вещи, иногда нанималась убираться в домах местных. В общем, бралась за все, что могла сделать. Благодаря этому их семейная жизнь была вполне сытой.
Ждать, пока родитель поест, она не собиралась. Залезла на телегу и быстро стала сбрасывать дрова на землю. Лошадь распрягать не стала — решила на речку стирать поехать в повозке. Мокрая ткань становилась очень тяжелой и везти ее обратно приходилось в развалюхе-тачке. А сегодня она поедет на телеге — почти королева!
Бёрк вернулась на кухню рассказать отцу про свои планы и услышала, как разбушевались в главной комнате гости. Они возбуждено спорили, пытаясь перекричать друг друга.
— Оборотни!
— Оборотни! — слышалось из кормильни.
— Что это они? — заинтересовалась Бёрк.
Полли тревожно глянула на Сфеноса и, поколебавшись, ответила:
— Кто их знает? Вот чего-то вспомнили.
Бёрк было интересно, и она подошла к двери.
— Я вам говорю, что это оборотни! — доказывал остальным молоденький гном Ретик.
Он приехал в этом году впервые и с интересом поглядывал на Бёрк.
— Да тебе откуда знать? Когда последний раз тут бывали двуликие, ты еще титьку у мамки лакал, — смеялся чернявый Желок.
— А давай спорить! — вскочил молодой, пристыженный при других.
— Давай! Останешься без штанов.
— Посмотрим.
— О чем это вы? — вмешалась Бёрк. — Что стряслось?
— Оборотни! — радостно сообщил ей Ретик. — Ставят лагерь на опушке.
— Да врет он все. Они, поди, уже вымерли, — возражал Желок. — Ты точно спутал.
— С кем? Для гномов они во! — Молодой поднялся на цыпочки и рукой показал большой рост. — Эльфов я знаю — у них уши.
— Их-то ты издалека и не рассмотрел.
— Да говорю вам: это — оборотни!
— Ай! — пискнула Бёрк, когда ее больно щипнули за бок.
— Ага! Испугалась! — Это Татимир незаметно подкрался к ней.
— Что же, дядя Татим, это правда оборотни? — взволнованно спросила Бёрк.
Этого народа тут никогда раньше небывало, и посмотреть на настоящего двуликого очень хотелось. Она читала о них много сказок, слышала много легенд: про их невиданную силу, красоту, про воинские успехи.
— Похоже, что да, — кивнул гном. — Ты ведь помнишь, что встречаться с ними мелким орчаткам нельзя?
Еще бы она не помнила… Татим как-то рассказал ей, что оборотни любят маленьких орчат… есть. Он описал ей процесс очень красочно, с жуткими подробностями, для наглядности громко причмокивая губами. Отец слушал и поддакивал, говорил, что так и есть. Бёрк после той истории даже спать боялась в темноте и, пока сказочка хоть маленько забылась, сожгла месячный запас свечей. Но тогда она была еще очень доверчивой и наивной. Сейчас орчанка не верила ни единому слову брехливого гнома.
— Но ведь я уже не ребенок.
— Но ты так и не выросла, — оспорил возражение Татим. — Потому держись-ка подальше от них. — На удивление он был серьезен и говорил сурово.