— Чтобы горе девки было не таким черным и ради справедливости, я решил отдать все имущество Фуча её семье.
От такой новости народ оживился, но возражений никто не высказал. Наследников у вредного дядьки не было, долгов он тоже, к счастью, не оставил. Потому решение трактирщика показалось хуторянам справедливым.
— Только хоронить его тоже будешь ты, Сфенос. — После этих слов харчевник поспешил удалиться. Народ потянулся следом — никому не хотелось смотреть на расквашенного гнома. — Каждому налью бесплатную кружку медовухи, — объявил Татимир уже на пороге. — За упокой души этого грешника.
Идущие оживились и в предвкушении, радостно загомонили. Во дворе остались только Полли, Бёрк и Сфенос.
— Подожди меня там, — велел отец, показывая на конюшню.
— Я лучше заберу её в кухню, — возразила кухарка и повела девушку, нетвердо стоявшую на ногах, к черному ходу.
С похоронами Сфен справился быстро. Выкопал на окраине хутора яму в два гномьих роста, закатал останки Фуча в мешковину и неуважительно сбросил их в могилу. Быстро закидал землей, а в качестве указателя воткнул сиденье от старого нужника.
— Пойдем, Бёрк, — позвал орк от двери.
Девочка как раз допивала мятный чай, который для успокоения налила ей кухарка.
— Куда?
— Домой, — просто сказал отец.
До того дня дома у них не было. Летом они жили в конюшне, а зимой ночевали в гостиничной кухне — там у входа была небольшая клетушка, отведенная под дрова. Места мало, зато тепло.
— Поздравляю! — Полли радостно обняла орчанку. — Хоть в чем-то повезло! Свой дом!
Весь их скарб уместился в большую корзину, поэтому переезд был недолгим. Домик Фуча оказался таким же неказистым, как и его покойный хозяин. Ни разу не мытый порог, заросший в углах травой, мутные стекла, покосившаяся труба. Но для новых жильцов он показался королевским дворцом.
— А ну посмотрим, что внутри! — заскрипел по ступенькам Сфенос.
Там оказалось голо и грязно. Стол, широкая лавка, никогда не знавшая побелки печь с парой тарелок, покрывшихся плесенью. Там же кастрюля с засохшими остатками какого-то варева. В чулане нашлось старое корыто и железный бак для воды.
Сфенос сразу растопил печку и, натаскав воды устроил для своей дочери купание. Он решил, что Бёрк захочет смыть со своего тела следы Фуча. Сфен с тревогой наблюдал за воспитанницей. Синяки, расплывшиеся по коже, выглядели пугающе и, судя по тому, как она двигалась, были сломаны пара ребер.
Она хотела смыть только пыль, в которой её изваляли, и кровь, размазанную по лицу, но пришлось мыться полностью и основательно. Вообще-то она любила воду, но не в тот день. Все тело болело, накатывала слабость от пережитых эмоций. Хотелось просто свернуться калачиком под теплым одеялом, и чтобы все оставили в покое.
Оказавшись на постели, она сразу уснула. Тело болело еще долго. И шла кровь. Она текла от куда-то из кишок, и приходилось подкладывать куски полотенца, чтобы не испачкать всю кровать.
— Проклятый Фуч! — ругался Сфенос.
Он был обеспокоен не на шутку и даже позвал Полли, заменявшую на хуторе лекаря. Она знала разные травки и всем болеющим заваривала чаи. Вместе с кухаркой пришел проведать новоселов и Татимир. Когда орк рассказал гномам про кровь, Полли как-то странно хихикнула.
— Так это же… — она сразу поняла, что за недуг одолел девушку.
— Внутреннее раненье, — перебил её гном.
Татимир многозначительно посмотрел на стряпуху, и та растерянно замолчала.
— Ранение? — удивилась Бёрк.
— Да, от побоев, — уверено заявил Татимир. Он спокойно огладил свой выпирающий живот и выписал лечение: — Нужен покой, и все постепенно пройдет.
Орк облегченно выдохнул. Покой своей дочери он мог обеспечить. Гости долго не задержались. Оставив на столе большой сверток с пирогами, ушли.
Сразу за дверью, Полли накинулась на хозяина.
— Что еще за ранение вы выдумали?! Это у девчонки начались обычные лунные дни!
— А я, по-твоему, настолько глуп, что сам не догадался?
— Так зачем врали?
На узкой дороге Полли обежала его и встала спереди чтоб, видеть загадочное лицо гнома. Так дальше и шла спиной вперед.