Наступил век Последних. Век, когда родились только самцы — завершающее поколение оборотней.
Между тем, раз в несколько лет происходили вспышки страшной болезни. Никто не знал, где и когда начнется новая эпидемия и сколько жизней она унесет на этот раз. Страшный замысел гоблинов удался. Грозные сторожевые крепости стояли покинутыми.
1. Проклятая
Зарево пожара, метавшееся в окне всю ночь, постепенно затухало. Соседний дом обрушился и почти догорел. Единственное, что давало теперь свет в просторной комнате, была лампадка, горевшая под образами богов. Темные дощечки с грубо нарисованными на них ликами, как положено, весели в южном углу. Мудрые лица задумчиво глядели на женщину, стоявшую перед ними на коленях, и молчали, не давая ответов на её вопросы.
— Что мне делать? — в который раз спрашивала несчастная. Обхватив голову руками, она, словно сомнамбула, раскачивалась вперед-назад. — За что?..
Женщина уже не плакала, только всхлипывала, вздрагивая всем телом. Возможно, она дрожала от холода, потому что печь в доме не топилась второй день. Зима подходила к концу, но мороз пробирался сквозь стены и уже совсем выстудил комнаты.
— За что? — шептала женщина серыми губами.
Прошедший год стал для них наказанием. Сухая холодная весна и необычайно палящее лето погубили почти весь урожай на полях. Трава не росла даже на заливном лугу. От жары у скотины пропало молоко, много молодняка погибло. Но люди терпели. Экономили, ужимались и верили. Осень дала передышку и скромный урожай с огородов. Народ облегченно выдохнул — еды хватит. Но зима грянула так, что лето показалось сказкой. Красный мор обрушился на крайние дворы и двинулся к середине поселка, забирая жизни у людей, чуть ли не через одного.
— Дайте ответ, — выдохнув облачко пара, богомолица запнулась, словно подавившись последним словом, и зашлась в приступе сильного кашля.
Женщина прикрыла рот ладонями, и между пальцами проступила кровь, вылетавшая из её легких вместе с мокротой. Приступ был долгим, казалось, что вместе с воздухом, несчастная выкашляет лёгкие.
— Мам, — позвала проснувшаяся в кухне девочка.
Тонкий детский голосок прозвучал неестественно громко в мертвой тишине комнат.
— Сейчас, — немного отдышавшись, ответила женщина, вытерла рот рукавом и медленно поднялась.
От слабости её шатало. Лицо несчастной, густо покрытое нарывами, было необычайно бледным и напоминало брюхо неживой рыбы.
— Мам, мне страшно, — ребенок говорил в темноте шепотом, словно боясь разбудить уснувших навсегда.
— Я уже иду.
Хватаясь за стулья и спотыкаясь о половицы, мать перешла в маленькую кухню. На ощупь нашла сидевшего в ворохе одеял ребенка.
— Почему я сплю здесь, а не в своей кровати? — шепотом спросила девочка.
— Твоя сестра сильно кашляла, и я боялась, что ты не сможешь уснуть.
Крепко прижав к себе дочку, женщина сдвинула платок на её голове и поцеловала в макушку.
— Ей лучше? — спросил ребенок, помедлив, словно зная ответ и страшась его.
— Келли больше нет с нами. — всхлипнула женщина и снова закашлялась.
Келли нет… Это так странно, когда говорят, что близкого человека нет, а он продолжает лежать на своей кровати, только больше не говорит с тобой и не шевелится. Но эта девочка уже понимала сказанные матерью слова. За последнюю неделю все вокруг только и делали что умирали. Даже в родном доме, жизнь уже в третий раз продемонстрировала их значение.
— Я так надеялась, что она тоже выздоровеет, как ты, — всхлипывала мать.
— Тетка Дина говорила, что никто не выживет, — прошептала дочь.
Она видела, как ополоумевшая старуха бегала между дворами в одном тонком платье, с всклокоченными волосами, вся охваченная огнем. Она была похожа на страшную ведьму из старых сказок.
— Вы все умрете! — орала она и стучала в запертые ворота. — Трусы, вас не спасут замки и запоры! Красный мор найдет вас везде!
Словно живой факел металась она по улице, и было видно, как покрывается волдырями её кожа.
— Она неправа. — Мать хотела добавить, что соседка сошла с ума, но кашель снова прервал её.
— Почему подожгли их дом? — спросила девочка.
Она слышала обрывки разговора родителей, запальчивые слова мамы и еле слышные ответы отца. Но тогда у неё был жар, и что происходило вокруг, она толком не понимала. После дома тетки Дины сгорели еще несколько. И каждая ночь была освещена чьим-то погребальным костром.
— Люди решили, что там все умерли. Так нужно, чтобы инфекция не расходилась дальше. Нужно сжечь все, что могло касаться больного человека. И их тела… Ничто не должно выйти на улицу.