— Ага, вас понял, Мюррей, — время от времени доносилось по радио, словно в ответ на сообщение. Иногда с «Наперстянки» добавляли пару слов или цифр, которые могли что-нибудь означать. Дел ломал голову, что это такое там городят.
Наконец до него дошло, что «Наперстянка» пытается поддержать иллюзию, будто кораблем Дела по-прежнему управляет здравый интеллект. Страх вспыхнул в его душе, когда Дел снова осознал, что опять пережил воздействие ментального оружия. Погруженный в раздумья берсеркер, полугений-полуидиот, воздержался от продолжения атаки, когда успех был гарантирован, — то ли в самом деле обманувшись, то ли следуя стратегии, любой ценой возбраняющей предсказуемое поведение.
— Ньютон!
Услышав перемену в интонации человека, животное оглянулось. Теперь Дел смог сказать слова, сообщающие Ньютону, что можно отпустить хозяина без малейшего риска, — формулу чересчур длинную, чтобы ее смог связно произнести человек, находящийся под воздействием ментального луча.
— ...никогда не исчезнут с лика земли, — договорил он, и Ньютон, взвизгнув от радости, разомкнул наручники. Дел тотчас же повернулся к микрофону.
— «Наперстянка», очевидно, луч отключен, — разнесся голос Дела по рубке более крупного корабля.
— Он снова у руля! — с облегчением вздохнул командир.
— Из чего следует, — откликнулся второй пилот (наличие третьего и не предполагалось), — что в ближайшие два часа у нас есть хоть какой-то шанс дать бой. Я за то, чтобы атаковать сейчас же!
Но командир лишь покачал головой — медленно, но твердо.
— С двумя кораблями у нас почти никаких шансов. До под-
хода «Примочки» меньше четырех часов. Чтобы рассчитывать на победу, мы должны потянуть время.
— Я атакую, как только он в следующий раз перебаламутит Делу мозги! По-моему, мы не одурачили его ни на миг... сюда к нам ментальный луч не достанет, но Делу уже не отвалить. А айяну нипочем не дать бой вместо него. Как только Дел отключится, у нас ни единого шанса.
— Подождем, — отозвался командир, неустанно обегая взглядом пульт. — Еще не факт, что он перейдет в нападение, как только пустит луч...
И вдруг берсеркер заговорил. Его радиоголос отчетливо прозвучал в рубках обоих кораблей:
— У меня к тебе предложение, маленький корабль. — Голос его по-юношески ломался, потому что был составлен из слов и слогов плененных берсеркером людей обоих полов и разного возраста.
«Обрывки человеческих эмоций, рассортированные, будто бабочки на булавках», — подумал командир. Нет ни малейших оснований предполагать, что после изучения языка он оставил пленников в живых.
— Ну? — По сравнению с ним голос Дела звучал зычно и выразительно.
— Я изобрел игру, в которую мы могли бы сыграть. Если ты будешь играть достаточно хорошо, я не буду убивать тебя прямо сейчас.
— Ну, все ясно, — пробормотал второй пилот.
Погрузившись в раздумья секунды на три, командир врезал кулаком по подлокотнику.
— Значит, он хочет проверить способность Дела к обучению, подвергнуть его мозг постоянной проверке под действием ментального луча, пока он будет прогонять разнообразные режимы модуляции. Если он убедится, что ментальный луч работает, то перейдет в нападение тотчас же. Голову даю на отсечение. Вот какую игру он затеял на сей раз.
— Я подумаю над твоим предложением, — холодно отозвался голос Дела.
— Вовсе незачем торопиться с началом, — заметил командир. — До включения ментального луча чуть ли не два часа.
— Но нам нужно еще два часа сверх того.
— Опиши игру, в которую хочешь играть, — произнес голос Дела.
— Это упрощенная версия человеческой игры под названием «шашки».
Командир и второй пилот переглянулись; невозможно даже вообразить Ньютона играющим в шашки. А провал Ньютона вне всякого сомнения означает для всех четверых гибель через пару часов и открытый путь к предназначенной для уничтожения планете.
— А что послужит нам доской? — после секундной паузы поинтересовался голос Дела.
— Будем обмениваться ходами по радио, — невозмутимо заявил берсеркер и принялся описывать игру сродни шашкам, но только разыгрываемую на доске поменьше размером и с меньшим числом шашек. Сама игра отнюдь не замысловатая, но, разумеется, потребует наличия действующего интеллекта, человеческого или электронного, способного видеть хотя бы на пару ходов вперед.