— Ты путаешь отношения с сексом. У нас был безумный, страстный секс. Но на нем отношения не построишь.
— Адам, нас объединял не только секс, и ты это знаешь.
— В таком случае еще лучше покончить со всем здесь и сейчас. — Порывшись в песке, он достал гладкий круглый камешек и запустил его в воду. Оливия смотрела, как камешек прыгает по волнам, а потом тонет. Ясно, чем окончится их разговор.
— Почему? — спросила она. — Почему ты не допускаешь мысли о чем-то большем? Ответь мне! Неужели я все неправильно поняла?
Он склонился к ней и издал странный звук, похожий на стон:
— Оливия, ты все поняла правильно. Дело не в тебе. Дело во мне. Я не создан для долгих отношений. Ты только что познакомилась с Зебом — неужели ничего не поняла?
— Ты не такой, как Зеб. — Как внушить ему это, как преодолеть его упрямство?
— Я его точная копия.
— Неправда. Так не может быть. Ты — это ты. И ты сам делаешь выбор.
— Да. И я решил больше никому не причинять боли.
Оливия поняла, что он имеет в виду свою бывшую жену.
— Ты причинил боль Шарлотте?
— Да, — не сразу ответил он. — Я женился на ней, а через два года ее бросил.
— Семьи распадаются. Так бывает.
— Оливия, наша семья не просто распалась. Наш брак погубил я. Я обещал Шарлотте все. Домик с садом, семью, детей — все, как полагается. Но когда дошло до дела, оказалось, что семьянин я никудышный. Единственный раз в жизни я сорвал сделку. — Его сильное тело напряглось, и ей захотелось его утешить. Но при мысли о том, что он может ее оттолкнуть, она зарыла ладони в теплый песок.
— Что произошло? — спросила она.
— Я все испортил. Мне стало казаться, что стены давят на меня. Я с головой ушел в работу; все что угодно, лишь бы не возвращаться в то место, которое превратилось для меня в тюрьму. Наконец я понял, что больше не вынесу. И как истинный Мастерсон, встал и ушел. Я клялся любить Шарлотту до конца дней своих, но не вынес и восьмисот дней. Сбежал, совсем как Зеб, который ушел из бара Сару.
В его голосе слышалось столько презрения к себе, столько уверенности в своей вине, что в голове у Оливии все смешалось.
— Теперь ты понимаешь, что у нас с тобой продолжение невозможно? В погоне за несбыточной мечтой я больно ранил одну женщину. Другую я ранить не хочу. Ты заслуживаешь лучшего. Ты достойна мужчины, который захочет обзавестись домом и детьми. Мужчины, которому ты сможешь доверять.
Услышав его последние слова, она словно окаменела. Адам прав. Если они попробуют двигаться дальше, над ними постоянно будет висеть дамоклов меч. Оливия любит свой дом; при мысли о том, как она сидит и ждет и смотрит, как стены давят на Адама, ее передернуло. Пройдет совсем немного времени, а потом Адам уйдет.
Она только что была свидетельницей того, какой Зеб трус, а ведь именно Зеб воспитал Адама — Зеб, чьи гены он унаследовал. Теперь понятно, почему Адам все время переезжает с места на место, почему меняет красоток как перчатки. Что она за идиотка! Потрясающий секс настолько ослепил ее, что она забыла о здравом смысле. Испытала лучший в мире оргазм и почему-то поверила, что Адам Мастерсон — тот, кем он не является. Ей захотелось рискнуть и поверить ему, впустить его в свою так тщательно продуманную жизнь! Нет, она даже его не может винить — в конце концов, Адам ни разу ее не обманул; он ведь прекрасно понимал, что он за человек, и сразу предупредил ее. Он — мужчина, который уходит. Как его отец. Как ее отец!
Она вдохнула насыщенный солью воздух и встала.
— Ты прав. Я действительно заслуживаю лучшего. Так что, если не возражаешь, предупреди пилота, а я пойду собирать вещи. На материк я доберусь сама на пароме. В аэропорт поеду на такси. А может быть, меня довезут Гэн или Сару. Удачи, Адам! И спасибо за вчерашнюю ночь — было весело. Но ты прав. Лучше со всем покончить, пока мы еще властны над собой.
Развернувшись, она зашагала по песку не оглядываясь. Она не видела, как Адам вскочил и протянул к ней руку. Не слышала, как он прошептал: «Лив…» — а потом сунул руки в карманы и стал смотреть на море.
Глава 13
Оливия аккуратно заклеила картонную коробку и встала. Растирая поясницу, потянулась и оглядела заваленный вещами пол маминой квартиры.
— Скоро переедем, — сказала она, глядя, как Джоди аккуратно запаковывает в папиросную бумагу фарфоровую статуэтку.
Джоди улыбнулась:
— Мы переедем гораздо быстрее, если ты перестанешь квохтать надо мной и позволишь мне больше делать самой.
— Ты и так много всего сделала. И не забывай, ты на шестом месяце беременности!