В ходе последовавшей затем беседы Мейснер меня спрашивал, кто я по профессии, где живу, где жил раньше и часто ли я езжу к родителям в Дрезден. Я рассказал ему, что учусь в университете им. Гумбольдта, изучаю ветеринарию, живу в Панкове и каждые 3—4 недели навещаю своих родителей в Дрездене. Во время этого разговора Цише ушел, и я остался с Мейснером один. В конце нашей беседы Мейснер заявил, что его интересует экономическое положение Германской Демократической Республики, и спросил меня, не согласился бы я снабжать его информацией из ГДР».
Кроме того, как в Германской Демократической Республике, так и в демократическом секторе Большого Берлина «Группа борьбы» вербует агентов непосредственно через своих живущих там резидентов или связников. Иногда после вербовки, проведенной резидентом или связником, эту работу может продолжить приемный пункт или начальник направления во время приезда намеченного для вербовки лица в Западный Берлин.
Так, резидент и главный связник «Группы борьбы» Густав Буцек разъезжал с фальшивыми паспортами по ГДР, давал задания агентурным группам и собирал шпионские донесения. Одновременно он был и вербовщиком агентов.
Агенты вербуются также и групповодами агентурных групп.
Иоганн Бурианек, проживавший в Берлине, завербовал в созданную им агентурную группу восемь человек из числа рабочих народного предприятия «Секура» в Берлине.
Агент «Группы борьбы» Гнихтель, проживавший в городе Борна, получив от резидента Курта Байца задание создать агентурную группу, завербовал в городах Борна, Лейпциг и на угольном комбинате в Эспенхайне девять человек, в том числе свою жену Марианну и брата Курта.
Агент Гейнц Кюн из Гарца (на Одере) получил от «Группы борьбы» задание создать агентурную группу, которой поручалось, помимо всего прочего, разрушать сооружения на шоссейных и железных дорогах Германской Демократической Республики. Вербуя агентов, Кюн основное внимание уделял подбору лиц, бывших в гитлеровской армии саперами и имеющих опыт производства подрывных работ.
На допросе в следственных органах Германской Демократической Республики Кюн показал следующее:
«В январе 1952 года я рассказал Дальману о существовании нашей банды и о заданиях, полученных нами от организации Хильдебрандта. Из разговоров с Дальманом я узнал, что в гитлеровской армии он был сапером. Так как нам в будущем предстояло, по заданию организации Хильдебрандта, разрушить некоторые важные в транспортном отношении объекты — мосты, трансформаторные будки и т. п., — а необходимыми знаниями для этого мы не обладали, я попытался привлечь для участия в этой работе Дальмана, который имел некоторые знания и опыт сапера.
Агенты
Всех лиц, которые по разным причинам вступают в контакт с «Группой борьбы», она пытается завербовать и использовать в качестве агентов. Особенно ее интересуют лица, о которых ей известно (или о которых она может предположить), что они по своим политическим взглядам либо были в прошлом, либо в настоящее время не согласны с политикой и целями Германской Демократической Республики. Как правило, это неисправимые фашистские и милитаристские элементы.
Агент «Группы борьбы» Генрих Балицкий (кличка «Гербер») из Фогельсдорфа с 1933 по 1945 год состоял в национал-социалистской партии и служил в фашистских штурмовых отрядах. В 1937 году он принимал участие в работе съезда национал-социалистской партии, проходившего в Нюрнберге. В 1940 году он поступил на службу в находившуюся в ведении Гиммлера полицию безопасности и в течение нескольких лет участвовал в карательных операциях против советских партизан. На допросе, проведенном следственными органами Германской Демократической Республики, Балицкий показал:
«В составе 11-й полицейской команды 18-го батальона я принимал участие в борьбе против действовавших в тылу фашистских войск советских партизанских отрядов… Будучи радистом, я все важные приказы передавал по радио как можно скорее, что обеспечивало быстрое уничтожение этих борцов за освобождение. Приказы требовали уничтожать каждого захваченного в тылу партизана после допроса его в вышестоящем штабе. Кроме того, в них говорилось о необходимости в целях устрашения сжигать деревни, в которых находились партизаны, и производить расстрелы…»
В феврале 1943 года Балицкий сумел добиться перевода в Германию и поступил на службу в берлинскую полицию. О своей деятельности в этот период он рассказал следующее: