От улыбки Крис не удержался, раскрыл дверь пошире, зашёл в спальню и остановился у кровати, беззастенчиво изучая взглядом гибкое смуглое тело, раскинувшееся на белой простыне.
— Чонин, подъём. Пора в универ собираться.
Снова недовольное ворчание из-под подушки.
— И как ты только умудрялся ни разу не проспать, если такой соня?
Будильник снова противно запищал.
— Чонин.
— Отстань…
— У тебя чудесные природные меховые штанишки.
— Иди к чёрту!..
Крис опустился на колени у кровати, опёрся локтями, наклонился немного, вытянул губы трубочкой и подул. Ноль реакции. Ну ладно. Он наклонился ещё сильнее, выискивая место поуязвимее, потом пощекотал рёбра кончиком пальца. Чонин настолько неожиданно подорвался с кровати, что врезал макушкой Крису в нос.
— Чёрт!
— Чтоб тебя!..
— У тебя кровь из носа…
— Ыгы, — протянул Крис, зажав пострадавший нос пальцами. — Ты вставать собираешься?
Через полчаса оба сидели за столом. Правда, Крис щеголял торчавшими из ноздрей кусочками бинта, а Чонин потирал ушибленную голову.
— И как ты?
— Жить буду, не волнуйся. У тебя самого сегодня как со временем?
— После трёх свободен, — поразмыслив, ответил Чонин и задумчиво помешал ложкой в чашке. — А ты?
— Тоже. Подожди меня тогда у центрального входа, я тебя отвезу.
Ничего не было — вообще ничего. Они не говорили о том, как им быть дальше и что делать с отношениями, но Крис всё равно чувствовал себя счастливым. И дело даже не в том, что Чонин водил пальцами по его ладони ночью, когда думал, что Крис уснул. Просто быть вместе — это уже прекрасно. Для Криса.
На третьей лекции Крис отловил Чена и молча сунул ему в руки пластиковую коробку. Не сказав ни слова, ушёл. И наплевать, что там себе Чен думал, когда обнаружил то самое видео. Крис не привык объяснять свои поступки и, тем более, душевные порывы. Помощь Чена оказалась весьма кстати, к тому же, Чен в своё время позаботился о Чонине. Быть может, с Ченом они не будут никогда особенно ладить — это неважно, но Крис умел быть благодарным, несмотря на все свои заскоки и жёсткость.
В три он забрал Чонина у главного входа и отвёз домой, где они вместе вновь вцепились бульдожьей хваткой в проклятый булыжник и дневник.
— Знаешь, я по-прежнему не вижу тут никакой системы, — признался Крис, вытянувшись на полу рядом с Чонином и листая пожелтевшие страницы дневника. — На камне науатль и никаких астрологических расчётов. А тут, в дневнике, никаких знаков нет, хоть сколько-нибудь походивших бы на знаки на камне. Ты уверен, что дневник — это ключ к камню?
— Полностью. Может, мы просто пока не догоняем систему шифровки? А если перевести Зодиак в двадцатизначие ацтеков? Ну вот, например, если считать, что Телец и Труба — это одно и то же?
— Это не одно и то же. Так нельзя. В знаках ацтеков всего тринадцать дней, понимаешь? Да ещё и количество дней в годах разное. У нас триста шестьдесят пять, а у них — двести шестьдесят. Какие-то знаки так или иначе будут повторяться и попадать в разные знаки Зодиака дважды. Ахинея, короче.
— Значит, этот путь неверный. Надо найти другой. А если брать дни?
— В каком смысле?.. То есть… Погоди! Ты предлагаешь брать тринадцать дней знака за неделю и приравнивать к западной системе?
— Почему бы не попробовать? Смотри, понедельник — это в большинстве языков день Луны, так? Вторник — Марс, среда — Меркурий, четверг — Юпитер, пятница — Венера, суббота — Сатурн, а воскресенье — Солнце. Ничего не напутал?
— Нет, всё правильно.
— Угу, тогда вот… — Чонин придвинул к себе дневник, открыл первую страницу и ткнул пальцем в первый же набор цифр. — Что тут у нас?
— Венера в Стрельце.
— Угу. Стрелец — это конец ноября и декабрь, а Венера — пятница. Вот год. Посчитаешь ацтекский эквивалент?
Крис склонился над листком и взялся за расчёт. Через несколько минут вздохнул и пробормотал:
— Верёвка получается.
— Так… — Смуглый палец скользнул по камню и остановился на нужном знаке. — Вот она. Верёвка. Давай дальше.
Крис сделал ещё несколько расчётов, в итоге они получили три знака, но из них только Верёвка совпадала с тем, что было на камне. Остальные два — мимо.
— Не понимаю, — выдохнул Чонин, уткнувшись лбом в ковёр. — Всё же правильно, почему тогда не получается?
Крис машинально протянул руку и погладил Чонина по голове.
— Попробуем найти другую систему? Может, не надо расшифровать слова на испанском вовсе? Только положения планет и астрологические пометки?
— Но зачем тогда их написали? Для отвода глаз? Идиотизм чистой воды.
— А зачем это вообще зашифровали?
— Значит, это что-то важное или ценное.
— Рассчитываешь на клад?
— Вообще-то нет. Я думал о чем-то более… в смысле, о какой-то информации, наверное. Хотя я уже не знаю, что думать. Ум за разум заходит.
Крис смелее запустил пальцы в густые тёмные волосы и мягко поворошил.
— Крис.
— Что?
— Не надо.
— Прости. — Он неохотно убрал руку, оставив волосы Чонина в покое. Подумал немного, потом наклонился и прикоснулся губами к смуглой шее, поцеловал, потёрся кончиком носа и снова поцеловал. Чонин медленно перевернулся на спину и посмотрел на него снизу вверх. С осуждением.
— Прости… — едва слышно повторил Крис, провёл пальцами по лицу, повторяя резкие черты и смахивая со лба чёлку. Вновь наклонился и тронул губами подбородок. — Просто не могу остановиться…
Прикрыл глаза, когда горячие пальцы забрались в его светлые волосы. И спустя жалкое мгновение они жадно целовались. Чонин слабо поморщился от боли, когда Крис рухнул на него.
— Смерти моей хочешь?
— Прости…
Они перекатились по ковру, и Крис врезался локтем в диван.
— Чёрт…
Теперь Чонин упал на него сверху, поймал запястья и прижался к губам Криса собственными, целуя несдержанно и напористо. Быстрые пальцы скользили по внутренним сторонам ладоней Криса, переплетались с его пальцами, гладили, крепко сжимали — по-собственнически, но без боли. Касания губ — по шее, как шёлком. Цепкие пальцы — уже на запястьях. Ладонями — под футболкой.
— Не останавливайся, — выдохнул Крис, тронув руками жёсткие бока Чонина.
— Так… не должно быть, — в перерывах между поцелуями раскалённым шёпотом на подбородке.
— А что такого плохого в… любви? — с трудом спросил Крис, обняв Чонина за шею и притянув к себе.
— Если это любовь… — Неожиданно серьёзный взгляд из-под пушистых ресниц.
— А что ещё? Ты же не гей.
— Нет.
— Вот именно. И я — нет.
— Но ты же…
Крис заставил его замолчать, запечатав губы новым поцелуем. Футболка неумолимо поползла вверх, вжикнула молния, ещё раз. Тяжёлое сдвоенное дыхание мешалось с тихими стонами. Крис стянул с Чонина футболку вовсе и уронил на пол, ладонью накрыл тёмный сосок, погладил. А потом как-то сами собой его пальцы оказались у губ Чонина. Поцелуи по всей ладони, кончиком языка по венкам на запястье. Чонин прижал его руку к своей щеке и мягко потёрся, словно кот, потом внезапно свалился на ковёр и перекатился обратно к ноутбуку и дневнику с камнем.
— Я понял! Есть!
— Что? — растерянно уточнил Крис, приподнявшись на локтях.
— Мы идиоты! Надо было по четыре брать, а не по три! Двадцать на четыре группы, так? Четыре стороны света, ну! А мы считали по три. Почему? Потому что идиоты! Надо всё переделать!
Крис обречённо закрыл глаза и рухнул спиной на ковёр.
— Я тебя просто обожаю… — убито подытожил он, сообразив, что презервативы и смазка пока точно им не понадобятся. По крайней мере, не понадобятся до тех пор, пока они не расшифруют этот чёртов дневник.
— Чем быстрее закончим, тем…
Крис приоткрыл один глаз, подумал и подкатился поближе к Чонину.
— Так, что у нас там?
— Мне нравится твой энтузиазм, — отметил Чонин, хитро прищурившись.
— Я рассчитываю на достойную награду, знаешь ли. Так где у нас там Венера была?