— Всё нормально! Успокойся! Броды никогда не были такими заносчивыми тиранами, как многие о них думают… Лучше наколдуй себе спальный мешок. А я посплю на твоей кровати, раз уж тут нет вариантов получше.
— Ох-х! Почту за честь, ваше превосходительство! — простонал Мандангус.
«Да чтоб тебя…» — мысленно ругнулся Вейгер — «Где твоё мужество, тряпка⁈ Видит Зельдад, слухи о тебе не врут.»
Бёрк немного прошёлся по ковру, разминая ворсинки между пальцев ног.
— И ещё кое-что…
Чародей подбросил голову и приоткрыл рот, внемля желанию господина:
— Сейчас нам принесут воду. Свали прогуляйся по вечернему лесу и не приходи до середины ночи. А ещё лучше, походи по лагерю, посмотри, чтобы никто не буянил. И чтобы к нашему шатру никто не подходил, не подслушивал.
— Ва-ва-ва… — заблеял колдун — Ва-ва-ва-ше превосходительство! Тогда смею просить вас, чтобы вы замолвили за меня словечко у генерала Леймана! Пускай перестанет гонять меня на драки с презренными лесными тварями и переведёт от этого сноба Чанта обратно в основной штаб! Не место такому, как я, в этой обгаженной дыре!
Парень сжал губы и сощурился. Он не мог обещать ничего такого, ведь по сути являлся никому неизвестным бастардом. Но переспать с прекрасной Тури в удобной постели ему слишком уж хотелось. Поэтому он соврал.
— Добро, будь по твоему. Генералу словечко замолвлю, но и ты сейчас постарайся.
— Ах-х, как пожелаете, как пожелаете…
Дальше чародей отбежал к другому концу палатки, отворил сундук и принялся возиться в вещах, сложенных в нём стопками.
— Ваше превосходительство, тут у меня есть пара ночных рубашек, чистеньких, из нежной дактриской ткани…
— Нет, не надо. — отказался Бёрк — Сегодня мы будем спать голыми.
Юноша обернулся к девушке у себя за спиной. Ему хотелось снова заглянуть в её большие, блестящие глаза. Но лесная красавица склонила голову и прикрыла веки. Тогда парень нежно взял её за подбородок и приподнял милую мордашку. Веки с длинными ресницами распахнулись, серые радужки чудесных глазок походили на полные луны. Они постояли молча, глядя друг на друга, и рыжий из последних сил удерживался от желания провести по её губам пальцем. Не хотелось лезть грязной пятернёй девушке в рот. Хотя он знал, что она всё стерпит.
— Не понимаю, хозяин, — заговорила тихо волчица — на вид вы так слабы и беспомощны. Но в бою вы оказались сильнейшим бойцом за всю мою жизнь.
Юноша, улыбаясь, взял её за гладкую щёку.
— Всё дело в том, что я и правда сильнейший.
Волколюдка задрожала, закусывая клыками нижнюю губу. Тонкой мускулистой ручкой она потянулась к канату, который заменял ей трусы.
— Я так долго ждала, когда появиться самец, достойный чтобы от него понести…
— О, да-а. — властно изрёк Вейгер, кладя ей ладонь на поясницу — Наши волчата, станут опаснейшими хищниками Сапфирового Леса.
Серая сучка приоткрыла рот и тихо со вздохом простонала:
— О-а-х-х…
Тело её начало слегка извиваться в его руках. Невзирая на грязь и присутствие постороннего в шатре, волчица стала ласково водить кончиком хвоста вдоль бедра рыжего. Она положила ему руки на плечи, а потом взяла шею и скулы в когтистые пальчики.
— Хозяин, от мыслей о вашей силе мне так приятно в животе. Пятнадцать волков не смогли добиться меня. Я готовила своё тело для самого вождя. Но сейчас… О-ах… У меня началась течка из-за вас.
Пока несли воду, Мандангус сидел за столом, повернувшись к сладкой парочке спиной, и делал вид, что он мебель. Человек и волколюдка успели хорошенько облапать друг друга за разные места, ничего не стесняясь. Парень сжал в ладонях пышный упругий зад, тренированный многолетней беготнёй по лесу. Эти загорелые ягодицы определённо превосходили по своей крепкости нежные и мягкие булки людских барышень.
Седовласая девушка взялась за молодой стоячий член через одежду и с довольной клыкастой улыбкой принялась его поглаживать. Вверх-вниз, вверх-вниз… Игривый, вульгарный нрав волчицы отдавал животной дикостью и тоже выделял её на фоне зачастую стеснительных и зажатых человеческих девиц.
Отношение лесного народца к сексу явно отличалось от привычных представлений в развитом людском обществе. Осознание этого будоражило старому воину кровь. Он жаждал ощутить себя диким, необузданным сыном леса, который сношается со своей самкой, как животное.
Вскоре с улицы донёсся крик:
— Ваше светлейшество, вода подана! Позвольте войти и занести вам в шатёр!
— А! Входите! — разрешил маг.
По очереди в палатку вошли три пары мужчины с уставшими злыми рожами. Каждая двоица несла таз с кипятком. Они ставили ёмкости с плескающейся подогретой на костре жидкостью на ковры и сразу уходили, а глаза их неизменно скользили по полуобнажённому женскому силуэту невероятной красоты. О чём думали солдаты, глядя, как сексуальные изгибы волчицы сжимают толстые лапы рыжего юнца? Точно не о том, как прекрасна их собственная жизнь…