Когда самцу стало получше и он отвлёкся от боли, его член таки встал, а из-за того, что он сидел на заднице, стояк оттопырил набедренную повязку и предстал перед соплеменницами во всей красе. В обществе дикарей на такое посмотрели, как на вполне будничную картину, и лишь некоторые сучки задержали взгляд, оценивая желанный трофей.
Перед полуфиналом Агантона сделала перерыв, чтобы участники могли, как следует подготовиться. Этого промежутка хватило, чтобы Амон, готовый продолжать бороться, вернулся к краю воронки и встал, сложив руки на груди. По бокам и сзади его поджали девушки, возложившие на бугры мышц свои нежные ладошки и щёки. В копчик, держа мужчину за бёдра, дышала маленькая Сиана. Крошка наслаждалась каждым мгновением, дарующим ей возможность прикасаться к телу возлюбленного. Не будь у неё выбора, она бы и на ноге у него повисла.
Такая же картина наблюдалась возле волколюда-гиганта. Мало у кого остались сомнения, что победит либо он, либо Вайтрамон. Так что молоденькие сучки мостились возле двух очевидных финалистов.
— Эй, Шауншан, ты там ещё не издох? Драться-то будешь⁈ — прокричала шаманка, пытаясь выяснить, стоит ли вообще объявлять раненого участника в следующем поединке.
Из толпы, к краю воронки, недалеко от Амона вышел бледный помрачневший волколюд. Его уже подлатали и помогли нацепить броню поверх перевязки. Но видок у Шауншана всё равно был неважный.
«Сдавайся. С такой дыркой и я бы не рискнул выходить.» — подумал Вейгер.
— Я буду драться, плешивый твой хвост, старуха! — прокричал парень.
Услыхав это, кудрявый самец резко обернулся и вперил взгляд в товарища. В этот момент храбрый волк смотрел на него и улыбался. Он поднял руку с окровавленным кастетом и сказал, обращаясь к Амону.
— Спускаясь в отцовскую нору, будь готов умереть. Моя Шейранко сейчас стоит там, возле того переростка. Глупышка. Я настоящий воин, достойный тысячи самок, вот увидишь. Все вы увидите.
Вейгер раскрыл рот от возмущения и недовольства. Он, как опытнейший полководец знал, что молодняк частенько одолевают приступы героической дурости. Но сейчас от этого выбора, ко всему прочему, зависела жизнь, которую вполне можно было спасти, если не лезть в смолу с зажённым факелом в заднице.
— Э-эй, ты что⁈ С сосны свалился⁈ Дери тебя ойры!.. — заорал мужчина.
Все занзидарцы обернулись и удивлённо посмотрели на здоровяка. «Разве не ты совсем недавно рассказывал о воинской доблести и жертвовании жизнью, ради победы?» — читалось в их взглядах.
«Я так говорил, только потому что знал, что в любом случае выиграю. И вообще, эти слова пустой звук, когда речь о бесполезной и бесцельной потери своего права на существование!» — хотелось ответить старому человеку, который отдал всё, ради продления собственного бытия.
Шауншан наплевал на странные выкрики друга и уверенно прыгнул в воронку.
«Не могу же я вытаскивать его оттуда силком! Как на меня посмотрят остальные?» — судорожно рассуждал Вейгер — «Шаманка меня с турнира выгонит за такое поведение… Или не выгонит?»
Наконец он решился на ещё одно громкое обращение:
— А-а-а, ойрово ребро тебе в глотку! Возвращайся назад, тупая псина! Нет смысла драться в твоём состоянии!
Агантона хотела уже вмешаться и осадить крикливого самца, но тут Шауншан поднял руку в небо. Все сосредоточились на следующих его словах, которые он проговорил, не оборачиваясь:
— Вайтра… Если ты так считаешь… Ты мне больше не друг.
Злое лицо перерожденца враз посерело и утратило любую эмоциональность. Спасти малолетнего дурачка он больше никак не мог. Оставалось смириться с тем, что недобитка отмудохают ещё сильнее, что черевато смертельным исходом, в условиях отсутствия развитой медицины.
— Ха-ха-ха! — хрипло рассмеялась карга — Чабакичака, это твой соперник в третьем туре.
Лесной монстр высотой в два с половиной метра метнулся вниз, минуя пологий спуск и сразу приземлился на нижнюю плоскость, впечатывая свои ступню и колено в песок. Несмотря на чудовищные размеры тела, гигант был неимоверно быстр и энергичен.
«Чабакичака… Тебя родила самка дикорыка, а не волколюда, не иначе.» — подумал Вейгер.