В следующий раз я проснулся уже, такое впечатление, заполдень. Во всяком случае чувствовал я себя выспавшимся, а квадратики света лежали на полу домика у самых окон. Вожатой не было, что меня нисколько не огорчило. Меньше рассказов о пионерском долге — лучше отдых.
Ни у умывальника, ни по дороге туда и обратно мне не встретилось ни одной живой души. Насчет мертвых — не знаю, не уверен, возможно, они следили за мной из кустов. Ну, что-то такое подозрительное там похрустывало порой.
Дошло. Все на обеде, оттого и никого вокруг. «На их месте должны были быть мы». Ноги в руки, и бегом принимать органическую пищу!
И точно. Влетаю в столовую, мечусь между столами как безумный, пока не засекаю свободное место рядом с Алисой. Чудесам нет конца. Плюхаюсь с подносом рядом, и наивежливейшим тоном, на ушко:
— Доброе утро, сударыня, как почивалось?
Алиса, мрачная как туча, только зыркнула недобро да буркнула что-то про себя. Будем надеяться, что про себя, я не вслушивался особо. Я ложкой работал, там суп был с вермишелью, очень даже неплохой.
Алиса еще помолчала угрюмо некоторое время, но потом желание поговорить пересилило, видимо, все остальные желания.
— Хорошо поужинал вчера?
А, ну понятно. Я же не с ней ужинал, я с Леной сидел. А Лена ей, интересно, кто? Персональный враг? Это я удачно зашел.
— Спасибо, было очень вкусно. Манная каша — каша для богатырей. Жаль, что ты не подошла — вместе бы посидели.
— Я видела, вы с Леной так мило беседовали, что прямо не хотелось перебивать. Интересно, о чем? — Количество желчи в этой фразе било все рекорды, так что пришлось реагировать.
— Знаешь… — я картинно задумался. — Мы, конечно, знакомы всего ничего… Но когда мы вот так сидим рядом, мне становится так хорошо, так как-то… спокойно внутри. И пускай мы не всегда согласны друг с другом, и порой ссоримся из-за ерунды, это все неважно. Знаешь, говорят, что есть твой человек, а есть — не твой. Вот мне почему-то кажется, что ты — мой человек. Понимаешь, о чем я?
Алиса часто заморгала.
— Ну… не ожидала, честно… спасибо… неожиданно…
— Да, — меланхолично покивал я. — Примерно так же и Лена ответила, когда я ей это сказал.
«Восьмое и последнее правило бойцовского клуба: тот, кто впервые пришёл в клуб — примет бой.»
— Ты! — подскочила Алиса, красная, как яблоко, краснее, чем ее красные волосы. — ТЫ!!!
— Ну вот, — закричал я на всю столовую. — Кажется, Двачевская хочет меня убить, это довольно интересно…
И больше ничего не успел закричать, потому что мимо меня пролетел поднос, с которого, словно в замедленной съемке, планировала в сторону тарелка с гарниром, шрапнелью рассыпая вокруг себя вареную гречку. И еще сыпались авиационными бомбами котлеты и кусочки свежих огурцов.
Я пригнулся, словно подводная лодка, выполняющая маневр уклонения. Пожар в торпедном отсеке. Аварийное погружение.
Но погружаться не пришлось, Алиса вылетела из столовой с таким звуком, будто преодолевала звуковой барьер, кажется, вокруг ее рыжей головы на секунду даже возникли облачка испаряющегося воздуха. Внимания на этот инцидент никто не обратил: ну, Двачевская психует, первый раз что ли? Только проходившая мимо Славя покачала головой и аккуратно подобрала упавший поднос.
— Ружичка! — рядом стояла Ольга Дмитриевна. — Что за шум? Что происходит?
Я озабоченно покачал головой.
— Двачевская сказала, что после того, как прочитала книгу по вегетарианству, она не может больше смотреть на котлеты, сделанные из несчастных коровок. Похоже, на нее это сильно подействовало, Ольга Дмитриевна. Думаю, ей нужен психоаналитик.
— Знаю я, что ей нужно, — мрачно сообщила вожатая. — Длинный список получится, и психоаналитики туда не входят. Ты почему бегунок не подписал?