Точно, забыл. Вчера как-то отвлекся на Славю, да так и не вспомнил потом. Да еще эта встреча в лесу…
Я поежился.
— Тут такие дела, Ольга Дмитриевна… иду я вчера, значит, подписывать, мимо причала… а там — под причалом, весь в тине, ракушках всяких — скелет фашиста! И каска, рогатая такая, и пулемет заржавленный — и скелет цепью к пулемету прикован. Я сразу понял — тут бои шли, метнулся, конечно, за начальством, милиция приезжала…
— Ты болтун, Ружичка, — вынесла вердикт вожатая. — Мало того, что на линейку не пошел, так еще и от участия в жизни лагеря отлыниваешь. Это никуда не годится. Настоящие пионеры…
— Были в романах Фенимора Купера, — понятливо кивнул я. — Но я поддержу выпавшее из их ослабевших рук знамя! Немедленно отправляюсь на исследования близлежащих лесов, о нахождении там дружелюбных индейцев сообщу дополнительно! Будьте благонадежны, все будет исполнено в лучшем виде, мне пора!
— Стой! Ружичка! Стой! Не надо в лес одному, Саша! Саша!
Но я уже был далеко, поэтому вожатую не слышал.
***
А вообще, удачно получилось — зловредный обходной обнаружился в кармане шорт, так что я рванул прямо в кружки, чтобы разобраться с надоедливой обязанностью раз и навсегда.
Правда, быстро сделать это все равно не получилось — на площади сидела насупленная Алиса и кидала камешки в памятник. Увидев меня, она помрачнела еще больше и отвернулась. Ничего не поделаешь, пришлось подойти.
Для затравки разговора я тоже подобрал камешек и запустил в Геннадия. С легким звоном снаряд отлетел от металлического лба.
— Хедшот, — сообщил я Алисе.
— А? — непонимающе уставилась она.
— «А», — передразнил я. — Психи бьют?
— Какие еще психи? Ничего не психи… — девушка снова нахмурилась. — Настроение плохое.
Люблю быть психоаналитиком. «Все дело в непростых отношениях с отцом в детстве, с вас двести долларов, следующий».
— Слушай, ну зачем все это? — поинтересовался я со всем возможным дружелюбием. — Лена вчера сидела на площади вся в слезах, я просто проводил ее к столовой. Безо всякой задней мысли. А в следующей раз пойдем, конечно, с тобой вместе.
Как вы, наверное, уже догадались, я не совсем Мистер Честность 1984 года.
— Да ну причем здесь она вообще, — пробормотала Алиса, но гору, свалившуюся у нее с плеч, видно было практически невооруженным глазом. — Можно подумать, я собиралась…
Она снова превратилась в ту Алису, которую я впервые увидел вчера в столовой — нахальную и веселую.
— Ну что, так и будешь сидеть? — она вытянула ноги и сверкнула шкодливыми карими глазами. — Или пойдешь на послеполуденный сон, как рекомендует наша вожатая всем «правильным пионерам»? — последнее она произнесла издевательским тоном.
— Надо подумать, — рассудительно сказал я. — Сравнить, так сказать, перспективы. А что, к примеру, рекомендуется делать пионерам неправильным?
Алиса хитро улыбнулась.
— Неправильные пионеры могут делать все, что угодно. Например, сбегать на речку искупаться. Или сплавать на остров позагорать. Или…
— Или подписать свой дурацкий обходной, — погрустнел я, вспомнив, зачем вообще шел. — Давай с речкой потом, у меня тут еще дела образовались.
— А я с тобой тогда, — решила Алиса. — Тебе же к этим, к Самоделкиным? Я их подгоню, чтобы побыстрее. У меня это получается.
С этим не поспоришь, в умении доводить людей до полуобморочного состояния у Алисы определенно талант.
— И в музыкальный кружок еще, — добавил я. — Там какой-то Мика меня, как выясняется, сильно ждет.
Алиса прыснула со смеху.
— Какой-то Мика? Мика… ха-ха-ха… не могу. — Она посерьезнела. — Вообще-то, да. Это очень страшный и суровый тип, настоящий забияка, и на глаза ему без нужды лучше не попадаться. Но бояться нечего, я пойду с тобой и постараюсь тебя защитить.