Она глубоко вдохнула и, встав на ноги, бодро пошла через кусты к пункту набора добровольцев, даже не оглянувшись на опоздавшую компанию. Не осознавая, что делаю, я то ли пошел, то ли полетел за ней – так и не понял. За спиной раздался истеричный вскрик, когда парочка вышла к скамье, но было поздно: дешевая шариковая ручка быстро скользила по желтоватой бумаге, заполняя необходимые поля.
Мир озарился вспышкой, потемнел, и принял очертания казармы. Я сидел на жесткой кровати рядом с моей знакомой незнакомкой и смотрел на свои полупрозрачные колени. Мне было известно, что в помещении находится вся восемнадцатая рота в составе семидесяти трех человек – одни девушки, уставшие, доведенные до отчаяния, жаждущие жить под мирным небом и прекрасно осознающие нереальность этого желания. Все как одна: бритые, одетые в нечто серое и бесформенное за недостатком нормальной формы, осунувшиеся, но в глазах горит холодная решимость. Они здесь не для того, чтобы распускать слюни и жалеть себя любимых – здесь таким не место.
На разговоры сил не было, они просто сидели, молчали и думали. О том, что ждет их, и о том, что ждет их семьи. Война – всегда страшно. Она не щадит никого, одних убивая, других заставляя меняться до неузнаваемости. Девочки уже изменились, и пути назад ни для одной нет. Они это знали. Как знали и то, что у них есть только два выхода: вперед, на поле боя до победного конца; и назад, домой к родителям.
О втором варианте старались не думать. К нему в довесок прилагался обязательный атрибут – парадная форма и закрытый цинковый гроб.
Снова вспышка, темнота, а потом дождь и полигон, превратившийся в болото. В военное время нет плохой погоды. Осунувшиеся и исхудавшие девочки прыгали по грязи, преодолевая препятствия и прилагая все усилия, чтобы не упасть – и дело даже не в жидком месиве под ногами, они потом просто не встанут, уснут на месте.
Моя старая незнакомка за неполный месяц уменьшилась вдвое. Она не жаловалась, не рыдала, не пыхтела и уже не задыхалась, спокойно преодолевая дистанцию за рекордно короткие сроки, после чего садилась на наименее грязный валун и, кусая губу, неусыпно следила за боевыми подругами – на случай если кто неудачно упадет и пострадает. Помощь лишней не бывает.
Сейчас она ловко, будто занималась альпинизмом с детства, взбиралась вверх по отвесной стене с вбитыми в нее ржавыми штырями. Я стоял внизу и, не дыша, смотрел, как она переваливается через стену, цепляется за скользкий канат и карабкается по нему к земле. Едва ее нога в грязном мокром ботинке коснулась земли, что-то пискнуло и капитан, сверившись с секундомером, выкрикнул:
- Минута двадцать семь. Рядовой Сережина, вольно!
Девушка отдала честь и уселась на ставший родным валун. Она не жаловалась и не стенала. Во-первых, потому что понимала всю серьезность своего положения и необходимость качественной подготовки, а во-вторых, потому что знала – у мальчиков тренировки жестче.
Ей туда хотелось. Наверное, впервые в жизни она не желала оставаться в безопасных «средних» рядах, ей нужно было больше, потому что она всерьез хотела выжить в этой мясорубке. Девчачьи упражнения на гибкость, скорость и полосы препятствий легкого и среднего уровня Сережину не удовлетворяли. У нее была цель, и она делала все для ее достижения: приходила к финишу в числе первых, работала на исходе сил, направила прошение заведующему здесь полковнику…
Перевод одобрили. Сегодня был ее последний день в женской роте, а завтра ее переводят в мужскую, выдают другую форму и выпускают на новый уровень подготовки. Девушка сжала ладони в кулаки и выпрямила ноющую спину. У нее все получится. Она это знает…
***
Как ни странно, присутствие сидящей на подоконнике и улыбающейся безмятежной улыбкой Мира удивило меня в разы меньше стопки женской одежды в изножье моей кровати. Из ванной комнаты доносились плеск воды и женские голоса. Я хотел было вылезти из кровати и пойти разобраться, но куратор махнула рукой и приложила палец к губам. Вставать резко расхотелось, пришлось лечь обратно.
Девушки – студентки, как я понял, - не скрывая голосов, что-то бурно обсуждали. Одного взгляда на шальную улыбку сержанта хватило, чтобы воспылать пламенной любовью к подслушиванию.
- Я хочу в этом году к Лорду! – капризно протянул тонкий высокий голосок, заставивший меня вздрогнуть и невольно поежиться. Это ж как надо нагрешить, чтобы получить такой подарочек от создателя?..
- Прекрати пускать на него слюни, Лорд слишком хорошо знает себе цену. У тебя больше шансов с Демиургом, как вслед смотрит! Или еще вариант – Данте, тот вообще с тебя глаз не сводит, явно без ума!..