Несмотря на крики Раджа, мечущийся со всех сторон ветер и шум города, Менчерес услышал внизу голос Киры. Она выкрикивала его имя в телефон, который Радж бросил при попытке сбежать.
Он направил поток своей силы вниз, обхватывая ею телефон и притягивая его к себе. Одновременно он сорвал другую стальную балку, посылая ее прямо в горло Раджу. Бульканье сменило наполненные ненавистью крики Хранителя Закона, и его голос стал едва слышным за завыванием ветра.
— Я здесь, — произнес Менчерес в трубку, прерывая безумный крик Киры.
— Слава Богу! — задохнулась она. — Я слышала крики, но не знала, твои они или его…
— Его, — ответил он, сожалея о боли, которую ей это причинило. — Все хорошо. Больше Раджедеф не сможет навредить нам.
— Я немедленно сажусь в самолет, — сказала она голосом, все еще обрамленным беспокойством, несмотря на то, что облегчение тоже пробивалось в нем. — Тот, в котором ты прилетел, уже заправлен горючим и ждет. Я буду через несколько часов. Я люблю тебя.
Менчерес смотрел в глаза Раджедефу, отвечая ей:
— И я тебя люблю, моя обожаемая. Я буду ждать тебя.
Шуршание в трубке, а затем в трубке раздался голос Хранительницы Закона.
— Он жив? — спросила Веритас.
— Нет, — ответил Менчерес, а стальная балка помешала Раджу издать хоть какой-то звук, который Веритас могла расслышать за ветром. — Он попытался убежать. Мне пришлось убить его.
— Это не имеет значение. Этот телефон был на спикере еще, поэтому все Хранители услышали о соучастии Раджа в похищении Киры и использовании ее для шантажа. Они также услышали доказательство от охранников относительно участия Раджа в смерти Джозефа и обнародовании видеоматериалов, раскрывших нашу расу людям. С тебя сняты все обвинения, Менчерес.
— Спасибо, — коротко ответил он, протыкая горло Раджа еще одной балкой, когда оно зажило в достаточной степени, чтобы он снова начал внятно издавать проклятия. — Мне нужно идти, пока на эту сцену не наткнулись люди.
Веритас могла бы знать настоящую причину его поспешности. Лодка паромщика никогда не возвращалась пустой, а у Менчереса не было намерений стать тем, кто в нее сядет.
Он повесил трубку, затем выдернул штырь из горла Раджа, но остальные оставил на месте. Спустя несколько секунд зияющее отверстие в шее Хранителя Закона зажило, и лишь только кровь указывала теперь на то, что оно там было.
Взгляд Раджа позеленел от кипящей ненависти.
— Это все была уловка? Ты никогда не терял свои видения? Никогда не собирался искать смерти? Ты спланировал все это?
Менчерес не смог сдержаться и иронично рассмеялся.
— Ничто из этого уловкой не было, за исключением сегодняшней ночи. Ты почти победил, дядя, но так или иначе судьба отдала мне назад все, что я проиграл — и еще больше.
— Что теперь? — прошипел Радж. — Собираешься оторвать мне голову?
Менчерес отозвал свою силу от искореженной решетки вокруг них и послал вниз к крыше Башни Симфонии, где он стоял ранее, ожидая, когда пробьет полночь. Он обхватил ею серебряный кинжал, который припрятал там. Тот самый, который он использовал в ритуале.
Он поймал кинжал одной рукой, замечая страх во взгляде Раджа, когда тот увидел его.
— Я ничего тебе не оторву, — произнес Менчерес, проводя лезвием по груди Раджа и покрывая его с обеих сторон кровью Хранителя Закона. Сразу же ярко освещенный купол вокруг них исчез в бесконечно-черном Дуате. Одинокая лодка плыла к ним по реке цвета обсидиана.
— Это сделает он, — закончил Менчерес, кивая на паромщика.
Раджедеф закричал, когда появилась рогатая фигура Акена. Менчерес отпустил Раджа, чтобы отступить, вытаскивая из Хранителя Закона стальные балки и собирая их в кучу внизу. Акен схватил Раджа одной длинной рукой, когда тот попытался сбежать, открыв широкий рот в ужасающей, беззубой усмешке.
Никто не сможет убежать от правителя подземного мира, мрачно подумал Менчерес. Даже он. Однажды он тоже окажется в этой лодке, дабы предстать перед Анубисом, его грехи измерит на весах Маат, и он узнает, ждет ли его Пожиратель или мир вечного покоя в полях Иалу.
Но не сегодня.
Раджедеф все еще кричал, когда Акен опустил его в лодку. Рогатая голова паромщика кивнула Менчересу.
— Подходящая замена, Менкаур. Скажи мне, ты нашел свою тьму?
Холодок пробежал по Менчересу.
— Мою тьму?
— Киру, — сказал паромщик, произнося ее имя, как это сделали бы древние кельты.
Менчерес начал смеяться. Всю символику он понял не правильно. Его видения показывали темноту, все приближающуюся к нему и собирающуюся поглотить его. Он думал, что это смерть, потому что отчаяние не позволяло ожидать ничего иного, но это не была смерть. Это была она.
Кира. Кельтское слово, означающее "темный".
— Да, я нашел ее, — сказал он Акену. Воспоминание о том бесконечном протяжении тьмы в его видениях, заполняющем каждый аспект его будущего, внезапно стал самым прекрасным изображением, которое когда-либо созерцал Менчерес.
Он отвернулся от паромщика. Черная пустота исчезла, сменившись сиянием разрушенной пирамиды вокруг него и огней города снаружи. Медленно высыхающее тело Раджедефа лежало теперь у основания сооружения, совершенно безжизненное. Его душа теперь плыла в лодке паромщика на пути в Дуат.
Менчересу предстоял свой собственный путь, но путь этот был с Кирой, в их будущее.