Он всегда может найти другой способ реализовать свой план относительно Реджедефа после того, как исчезнут воспоминания Киры о складе и о нем. Менчерес не видел Реджедефа больше недели. Не стоит спешить, он осуществит свою цель достаточно скоро.
Менчерес дал Кире фору в несколько шагов, прежде чем броситься в погоню. Она столкнулась с ним достаточно сильно, чтобы свалить его, но он принял этот толчок, как будто она была бабочкой.
— Это вторая храбрая, и в тоже время глупая вещь, которую ты сделала сегодня, — произнес Менчерес.
Кира бросилась на него, но ее цель осталась неподвижной, когда она ударила его кулаком прямо в грудь.
— Черт возьми! Это снова ты?
Он мог четко видеть ее в темноте, но она была почти слепа, стоя на неосвещенном газоне.
— Да, это я, — невинным голосом пропел Менчерес. Он не стал ничего говорить об ударах, хотя не мог вспомнить, когда в последний раз человек действительно ударил бы его.
— Ты наблюдал за мной все время, так ведь? — потребовала ответа Кира. Горечь охватила ее, меняя ее запах лимона и морских брызг на что-то более жесткое. — Почему? Тебе было забавно наблюдать за тем, как я пытаюсь убежать?
На самом деле он был удивлен, но только потому, что знал, что она никогда не была в реальной опасности. Однако, сердитое отчаяние в ее голосе заставило его остановиться. Ему было известно, что Кира не была в опасности, но она этого не знала. Честно говоря, он не сказал ей ничего, чтобы по-настоящему убедить ее, что нет оснований опасаться, была ли она в доме или болталась на веревке за его пределами.
— Я прошу прощения, — Менчерес убрал свои руки удерживающие ее с ее плеч. Она не попыталась сбежать, как только он отпустил. Она просто стояла там, глотая воздух и глядя на него.
— Кто ты? И что ты собираешься со мной сделать, не позволяя мне уйти?
Менчерес мгновение колебался, прежде чем пожал плечами. Достаточно скоро он очистит ее разум. Что с того, если в этот момент она узнает больше о нем?!
— Современное слово, обозначающее то, кто я есть — «вампир».
Быстро колотящееся сердце Киры в этот момент пропустило удар.
— Вампиры не существуют, — сказала она, хотя звучало это, как будто ее слова были последней попыткой отрицания, а не уверенностью.
— Это именно то, о чем людям допускается думать, кроме тебя, которая слишком много видела, чтобы поддерживать эту ложь дальше, — твердо ответил он.
— Но ты был при солнечном свете сегодня утром, и мой крест…
Менчерес потянулся к кресту, свисающему с шеи Киры. Простое прикосновение к серебру не принесет ему вреда. Эти сжигающие, осушающие эффекты не проявлялись, если серебром не проткнуть кожу вампира.
— Воздействие солнечных лучей, кресты, деревянные колы и святая вода — это только отвлекающие маневры, умышленно созданные моим народом на протяжении тысячелетия. Наша реальная слабость — это не то, чему мы позволим стать общеизвестным, — произнес он лениво.
— Серебро, — сказала Кира.
Его брови поползли вверх. Она не могла это увидеть, но должно быть она почувствовала его реакцию, потому что пожала плечами.
— Это должно быть то, что другие, э-э, вампиры использовали против тебя сегодня утром. Ножи не очень похожи на стальные, но конечно, они были настолько кровавыми…
Ее голос замер снова, и она отвела глаза, кусая губы. Наряду со странной тишиной в свой голове, он поймал изменение ее запаха в то, что отражает эмоции, с которыми он был хорошо знаком.
Сожаление.
Она сожалела, что вмешалась, помогая ему сегодня утром. Менчерес не мог обвинить ее, но к своему удивлению, он обнаружил, что на самом деле… больно.
Боги, он действительно был опечален тем, что думает о нем незнакомка!? Ему было больше сорока пяти сотен лет! Это действительно было время, которое он провел в этом мире. Перед тем, как превратиться в другую форму дряхлой нежити.
— Те другие не были вампирами, — хладнокровно поправил ее Менчерес.
— Они принадлежат к другой расе, известной как упыри или «мясопожиратели».
Это звучало как шутка.
— Сегодня утром я наткнулась на гулей, которые едят плоть, дерущихся с вампиром, который пьет кровь. И я в это должна поверить? — Кира недоверчиво усмехнулась.
— Да, — голос был глуховатым и таким страшным, что Кира мгновенно поняла — это все правда. Невероятная, ужасающая, правда…
Теперь страх обострил чутье Киры, и дрожь пробежала по ее конечностям, но она стояла прямо и, откинув голову назад резко проговорила: — Так вот зачем я тебе нужна! Чтобы пить мою кровь?!
Менчерес не смог не скользнуть взглядом по ее шее с соблазнительно бьющимся пульсом перед тем, как ответить.
— Нет. Я уже говорил — тебе нечего бояться меня. Я бы уже вернул тебя в твой дом, если бы не то, что случилось сегодня утром. После того, как моя кровь покинет твой организм, и я смогу очистить твой разум от всего этого, ты будешь свободна. До тех пор, ты будешь целой и невредимой. Даю тебе слово.
Дрожь утихала, но ее сердцебиение не остановило свою гонку.
— Это как дурной сон, — прошептала Кира. — Ты можешь пообещать не причинять мне вреда, но кто-то другой приносил мне обед и я уверена, что он не человек. Если ты действительно не хочешь причинять мне вред, ты должен отпустить меня. Если нет, то я в безопасности лишь до тех пор, пока любой из вампиров, окружающих меня, не проголодается.
Менчерес не смог остановить фырканье, вырвавшееся у него.
— Мое слово — закон для моих людей. Никто не посмеет прикасаться к тебе без моего разрешения, а я категорически запретил это. Ты совершенно в безопасности от любого «проголодавшегося», окружающего тебя, Кира.
Она помолчала несколько секунд. Менчерес попытался проникнуть в ее мысли, но ее разум оставалось удручающе недоступен. Ее аромат колебался между недоверием и потрясением, говоря ему, так много о ее внутренней борьбе, в процессе осмысления этой информации, как вероятно сказали бы ее мысли.
Стресс Киры следовало ожидать. Учитывая, что только сегодня утром она ничего не знала о созданиях, существовавших наряду с людьми, а затем была почти убита одними из них и в настоящее время удерживается против ее воли другими, она показала замечательное самообладание. Менчерес видел лидеров стран впадающих в истерику по гораздо меньшим причинами.
— Даже если моя жизнь вне опасности, я не могу просто остаться здесь ждать, пока стану снова восприимчивой, — наконец сказала Кира. — У меня есть работа, и, ряд других очень важных обязанностей. Пожалуйста, поймите, я более чем рада, что вы не собираетесь съесть меня, но я не могу просто исчезнуть на несколько дней. Если вы отпустите меня, я пойду домой, и я не скажу никому ни слова обо всем что случилось.
— И куда ты собиралась идти, когда сбежала сегодня вечером? — спросил Менчерес, удерживая Киру, когда она начала отворачиваться. — И не лги мне снова.
Лицо Киры вспыхнуло.
— Я шла к дому вашего ближайшего соседа вызвать полицию, — ответила она тихо.
— И именно поэтому я не могу отпустить тебя пока ты помнишь хоть что-нибудь о том, что ты видела.
— Но это было раньше, — настойчиво сказала Кира. — Тогда я все еще думала, что ты собираешься убить меня и полиция звучала как самый лучший вариант. Но ты доказал, что я не могу убежать без твоего ведома и ты можешь одержать надо мной верх в любое время. Я не могу представить, чтобы ты прилагал усилия, чтобы лгать мне, если ты намеревался только убить меня. И если ты не собираешься меня убивать, тогда ты должно быть не ненасытный убийца из легенд, поэтому мне не нужно предупредить человечество о тебе. Да, ты убил тех людей, напавших на тебя, но это оправданное убийство в любом суде, поэтому нет необходимости рассказывать что-либо кому-либо.