– В темницу его, а этих, – он кивнул в сторону трупов. – Похороните.
И вскочив на лошадь, зло дернул поводья. Когда князь уехал, а его люди ушли, прихватив воина и похоронив своих, на поляну выбралась мальчишечья фигурка. Мальчик долго смотрел вслед, уходившим наемникам, а потом скользнул обратно в лес и тайными тропами пошел в глубь чащобы.
Флейм пришел в себя от противно заскрипевшей двери. Кто-то вошел. Он поднял голову и оскалился в улыбке, увидев, как отшатнулся стражник, незаметно начертив охранительный знак.
– Уйди, – произнес холодный, как лед, голос. Стражник торопливо поклонился и выскользнул за дверь. Только там он перевел дух и проклял в сердцах и черного колдуна, и пленного демона, который уже дважды перегрызал на его глазах железные звенья цепи. И металл ссыпался под мерной работой таких с виду безопасных белых зубов.
А в камере высокий черноволосый юноша, со стариковскими глазами, едва шевельнул губами, произнося заклятье. Цепи, словно живые, шевельнулись и начали втягиваться в стены, поднимая пленника. Когда цепи закончили движение, демон оказался распластан на стене. Руки и ноги его были крепко прикованы, так что даже пальцами шевелить было трудно. Колдун насмешливо взглянул на пленника, но за этой насмешливостью можно было увидеть… страх.
– И долго ты будешь упрямиться? Я ведь знаю, что долго без дополнительной энергии вы не живете. Сказал бы о сокровищах и таинствах драконов, отпустил бы. Да я лично донес бы тебя до лесной опушки. А молчишь, лишь силы зря тратишь. И сбежать не можешь, и сказать не хочешь.
Губы Флейма шевельнулись. Маг сделал шаг вперед, неужели он сломлен? Шепот пленника прозвучал подобно грому в тишине камеры.
– Уходить буду… подарок… оставлю.
Колдун почувствовал, как ледяные пальцы страха прикоснулись к его затылку. Это были первые слова, произнесенные демоном со дня его пленения. Маг знал, что эти создания слов на ветер не бросают, а то, как демон гостил в замке, можно было предположить, что подарок будет похуже смерти.
Внезапно дверь заскрипела, и в камеру вошел князь. Он быстро огляделся и спросил:
– Ну, Вадим, он что-нибудь сказал?
– Сказал, – колдун снова стал невозмутимым. – Да только не то, что нам нужно.
У князя на лице был написан явный интерес:
– Какая разница, за все полторы недели, что он у нас, он не сказал ни слова. А теперь вдруг что-то произнес. И мне хочется знать, что?
Вадим кивнул, словно, что-то подтверждая, и ответил:
– Он сказал, что когда будет уходить, оставит нам подарки.
Найдён побледнел. А потом почти трясущимися губами приказал:
– Пусть говорит, где сокровища. Делай с ним что хочешь, но чтоб к полнолунию заговорил. И не то, что ему заблагорассудится, а то, что нам надо.
И князь, не скрывая страха, почти выбежал из камеры. Колдун присел и начал чертить перед пленником линии, которые тут же вспыхивали зеленым пламенем. Когда рисунок был почти закончен, он вдруг услышал:
– Возмутитель.
Маг вздрогнул, нарушив концентрацию, и почти с досадой взглянул на демона, а тот вдруг улыбнулся:
– Молодой… глупый…
– Почему?
– Любой… дух… послушен…
Маг поднялся и взглянул прямо в глаза Флейму.
– Скажи мне, а можно попасть к вам в ученики?
Внезапно бесстрастное лицо закованного юноши наполнилось насмешкой:
– Нет.
– Почему? – почти выкрикнул Вадим. Сейчас он выглядел на свои двадцать лет, простым, обиженным юношей, который сбился с пути.
– Нельзя… человек… – он хотел продолжить, но внезапно силы оставили его, и демон потерял сознание.
Маг, застыв, смотрел на бледное лицо, и какая-то щемящая тоска поднималась в нем. Словно чего-то испугавшись, Вадим заглушил это чувство, понимая, что обратного пути для него нет. И если он хоть на мгновение выскажет слабость, то будет просто уничтожен. Он давным-давно выбрал этот путь. Путь черного мага, стремившегося к запретным знаниям и власти. И не собирался отказываться от него. Он повернулся спиной к пленнику и быстрым шагом вышел из камеры. В замке заскрипел ключ, теперь до завтрашнего утра никто не войдет сюда. Едва маг ушел, голова Флейма поднялась, и голубые стальные глаза со злорадством взглянули на дверь:
– Ты заблудился, Возмутитель. Но я не собираюсь тебе помогать. Надеюсь, ты сам найдешь свою дорогу к смерти, однако я не прочь помочь. Все-таки отец в свое время был прав, смертные – самые необычные существа, с ними никогда не бывает скучно.