Крик Эстебана разорвал предрассветную тишину, выдирая меня из объятий сна. Я мгновенно вскочил, инстинктивно нащупывая рукоять шпаги, и выскользнул из лачуги. Воздух, ещё не успевший раскалиться под тропическим солнцем, освежил лёгкие.
Эстебан торопливо спускался со смотровой вышки, перепрыгивая через несколько перекладин сразу. Его лицо исказила гримаса, которой я никогда прежде не видел.
Вокруг зашевелилось поселение. Сонные соплеменники покидали свои жилища, тревожно озираясь, пытаясь понять источник опасности.
— Что такое, амиго?
Эстебан даже не посмотрел в мою сторону. Его глаза были устремлены куда-то за частокол. Он бросился к восточным воротам, распахнул их с нечеловеческой силой и помчался в сторону джунглей.
Я молча бросился следом, чувствуя, как призрачная рука сжимает сердце ледяной хваткой. Когда мы приблизились к подземелью, увидели шокирующую картину. Эта чертовка-судьба нанесла нам коварный удар, от которого раны никогда не заживут. С каменной арки входа в подземелье безвольно свисало неестественно выгнутое тело.
Фелиция…
По бледной коже нежной руки тянулся тёмный кровавый след. Весь вход в подземелье был залит алым.
Челюсть непроизвольно сжалась от приступа ярости и обиды. Глаза предательски намокли, пока в груди разгорался праведный огонь. Эстебан рухнул на землю и зарыдал. Хрипло, по-звериному, раскачиваясь взад-вперёд.
Я стоял, впитывая эту картину, позволяя ей выжигаться в памяти навсегда. А потом — словно переключатель щёлкнул. Эмоции ушли, оставив холодную, расчётливую ясность.
— Вставай, Эстебан, — мой голос звучал неузнаваемо твёрдо. — У нас много дел. Нужно всё осмотреть, опросить караульных и провести расследование. Помоги мне снять её.
Я встал под аркой, пытаясь дотянуться до тела.
Проклятье, слишком высоко!
— Это был ты? Не смей её трогать! — раздался за спиной искажённый болью голос Эстебана.
В следующий момент сильный удар ногой обрушился на спину. Окровавленная почва оказалась слишком скользкой, и я полетел кубарем вниз по каменным ступеням подземелья, ощущая, как острые края оставляют ссадины на руках и ногах. Но чувствовать боль времени не было. Как только получилось подняться, рванул обратно, пока вход не обрушился.
Прямо на моих глазах воздух под аркой стал плотнее, и я впечатался в некий силовой барьер, больно ударившись лицом. В нескольких метрах напротив меня стоял Эстебан и шокировано хлопал глазами.
Я достал гигантский молот и несколько раз обрушил его на невидимую преграду. Попытки не возымели успеха. Побоялся, что могу привести оружие в негодность, потому прекратил. По спине пробежал неприятный холодок.
Вскоре у входа оказался Такеши в компании Луи Дюваля. Они что-то говорили и обречённо хватались за головы. Барьер полностью поглощал все звуки снаружи, и мне оставалось лишь читать по губам и языку тела. Кажется, наш лидер выражал сомнения по поводу моего возвращения, судя по тому, как у него дёрнулся кадык и качнулась голова. Такеши же с хмурой миной пытался так и эдак подковырнуть преграду с помощью нодачи.
Всё предельно ясно. Видимо, высшие силы решили наказать меня за то, что я не уберёг прелестную Фелицию. Вдвойне было больно оттого, что расстались мы на негативной ноте. Наверняка кто-то из выживших подумает, что злодеяние было совершено мной, как месть.
Сердце жгло от чувства несправедливости.
СТОП!
Не о том думаю. К чёрту все плохие мысли. Не падать духом! Иначе не выживу. Я хочу жить и хочу найти подлого ублюдка, лишившего меня близкого человека. Пусть даже она сама ушла, испугавшись кровавого зверя. Зла на Фелицию я не держал и искренне надеялся, что у неё с Эстебаном всё сложится.
Взяв молот поудобнее, я шагнул вглубь логова. Напоследок обернулся и увидел грустное лицо Такеши. Мой друг коснулся ладонью барьера и что-то рыкнул.
Интересно, с какими тварями придётся схлестнуться в этот раз. Гробница героев. Значит, здесь обитает нежить, которая, будучи живой, успела прославиться в боях. Звучит как приговор. По сложности подземелье такое же, как и логово сгинувших пиратов. Только вот рядом нет верного соратника, нарезающего врагов со скоростью шинковальной машинки. Хотя, ради справедливости, стоит отметить, что и я стал сильнее с того момента.
Спуск напоминал искажённую версию подъезда заброшенного дома. Тот же затхлый воздух и холод, те же крутые повороты. Двигался осторожно, однако спустя первую сотню метров нетерпение взяло верх. Лестница резко развернулась на сто восемьдесят градусов, уходя глубже в недра земли.