Странно, но пламя пожирало мертвецов так, будто они были бумажными фигурками. Огонь с жадностью впивался в ссохшуюся плоть и кости. Поток нежити, не понимая опасности, продолжал ломиться через огненную лужу, нещадно сгорая в её объятиях. Черепа взрывались от жара, кости рассыпались пеплом, но упрямая армия продолжала движение.
Чувствую, что дышать здесь попросту нечем. Дым и гарь заполняют тоннель, вытесняя кислород. Лёгкие горят, глаза слезятся, но времени на слабость нет.
«Получи, фашист, гранату!» — подумал я, извлекая из рюкзака бутылку рома.
Зашвырнул гостинец кровожадным тварям.
ДЗЫНЬ!
Обстановка накалилась до предела. В буквальном смысле. Температура подскочила так, что воздух дрожал, искажая очертания врагов. Кислорода почти не осталось, но что мне делать?
Двинулся вперёд с молотом наперевес. Ноги пружинят, глаза прищурены, каждая мышца в напряжении. Готов.
Сквозь стену пламени вылетела первая тварь — скелет, объятый огнём, но всё ещё стремящийся вперёд с неутолимой жаждой. Удар!
ХРЯСЬ!
Молот обрушился на череп, дробя его в труху.
Твари попёрли нескончаемым потоком. Я кружился, подобно безумной мельнице, превращая врага в раскрошенные останки.
В один роковой момент особо крупная мумия с гнилыми бинтами впилась мне в запястье, прокусив наручи. Боль прошила руку электрическим разрядом. Молот грохнулся на пол, эхо разнеслось по катакомбам. Ярость затопила сознание. Вмазал твари кулаком в челюсть с такой силой, что её голова отделилась от тела и улетела прямиком в огонь, где зашипела, словно кусок мяса на сковороде.
Не теряя ни секунды, схватил обезглавленную мумию за костлявые ноги. Тело оказалось неожиданно лёгким. Принялся колошматить вездесущих врагов этим импровизированным оружием. С каждым ударом чувствовал, как конечности моей «дубины» отрываются, по итогу оставляя в руках лишь большие берцовые кости.
Удары и укусы сыпались со всех сторон. Благо, что враг был малоуровневым. Большинству даже не удавалось пробить барьер бастиона, да и моё высокое телосложение сводило урон к минимуму. Но количество брало своё. Повреждения накапливались, а лёгкие горели от недостатка кислорода. Каждый вдох давался всё тяжелее, как будто дышал через мокрое полотенце.
Я махал останками мумии с диким отчаянием, разламывая скелетов на куски. Их кости разлетались, как осколки хрупкого фарфора. Однако в критический момент они меня попросту задавили массой, накрыв с ног до головы кусачей волной. Я чувствовал их — десятки тварей, впивающихся в моё тело, пытающихся добраться до плоти. Одна особо наглая мумия даже сняла с меня шлем, а потом оттяпала кромку уха!
Из последних сил, когда тьма уже начала застилать глаза, оттолкнулся от земли и развёл руки с яростным рыком, раскидывая тварей во все стороны. Их хрупкие тела разбивались о стены тоннеля с противным хрустом.
Осмотрелся, тяжело дыша. Врагов осталось немного, и все они были по эту сторону огненной преграды. Не теряя ни мгновения, разбежался и сиганул прямо в пламя, чувствуя, как огонь обжигает моё тело. Запах палёных волос ударил в ноздри, загорелись лохмотья штанов, но это была малая цена за свободу.
Покатился вниз по каменному склону, сбивая пламя. Наконец, за пределами жуткой бойни, почувствовал, что могу сделать полноценный вдох.
А-А-АХ!
Прохладный воздух хлынул в лёгкие, словно живительный эликсир. Силы стремительно наполнили измождённое тело.
Рванул вниз по туннелю, к развилке. Лишь на мгновение обернулся назад. Несколько самых живучих мумий медленно ползли в мою сторону, оставляя за собой следы истлевшей плоти. Без колебаний вернулся и раздавил им черепа.
А потом рухнул без сил, прислонившись к холодной стене.
Победа!
Спасибо Эстебану за интересный контент! Лучший тамада Архипелага и никак иначе…
За битву я поднял навык ношения брони аж на четыре пункта и холодное оружие — на единицу. Пожалуй, отдохну минут двадцать и продолжу путь.
Тем же временем, лагерь.
Выжившие грустили возле свежей могилы Фелиции, опустив головы в безмолвном прощании. Холодный ветер трепал одежду, унося слова, сказанные над её последним пристанищем.
Новость о её гибели подломила общий моральный дух в лагере. Лица людей осунулись, плечи опустились, словно на них навалился невидимый груз. Даже пламенные речи Луи Дюваля, обычно вдохновлявшие на борьбу в самые тяжёлые моменты, теперь звучали пустыми обещаниями. Его слова разбивались о стену скорби, не находя отклика в сердцах выживших.