Но прошлого не вернуть. Сожаления бесполезны.
Почувствовал, как холодная решимость заполняет меня, вытесняя все другие эмоции. Убийца был среди нас. Дышал тем же воздухом. Грелся у того же костра.
Прямо сейчас, этой холодной ночью, под немым свидетельством звёзд, я обличу грязного ублюдка перед всеми соплеменниками.
Глава 11
— Попрошу всех собраться возле костра! — во всеуслышанье объявил я.
Дождался, пока из лачуг выползут соплеменники, недавно отправившиеся на отдых. Даже вечно пропадающая Ханна материализовалась из невидимости. Последней появилась Юаньжу. Наконец, все оказались в сборе.
— Я знаю, кто убийца. Теперь уже наверняка. Но сначала выслушайте доказательства и не перебивайте! Хочу, чтобы вы поняли — это не пустые обвинения.
Внутри всё сжалось. С моей низкой харизмой придётся выбирать каждое слово с ювелирной точностью. Один неверный шаг — и кто-то может встать на сторону маньяка.
— Внимательно слушаем, — нахмурился Луи Дюваль, сделав шаг вперёд.
— Янис, Янис… — начал я монолог, бродя вокруг костра и сложив руки за спиной. — Нелегко тебе пришлось. Многие подозревали арестанта, и они ошибались.
Латыш сперва стушевался, но, услышав последние слова, выпрямился, расправил плечи и что-то одобрительно буркнул. По его лицу пробежала тень облегчения.
— Мой первый аргумент, — я остановился, обводя взглядом каждого. — Все помнят слова Ханны про девятнадцать овечек и одного волка?
Соплеменники робко закивали.
— Она сказала, что убийца прячет за улыбкой алую резню. А теперь подумайте — кто среди выживших часто улыбается? — Я сделал паузу, позволяя как следует погрузиться в вопрос. — На ум приходит всего пара человек!
Судя по тому, что люди освистывали меня и недовольно потряхивали кулаками, разговор начался не с той ноты. Волна негодования прокатилась по кругу, лица исказились недоверием.
— Тишина! — рявкнул я, вскинув руку вверх. — Дослушайте до конца! — Мой голос прорезал гул возмущения. — Понимаю, довод кажется слабым, но ключевое здесь то, что Ханна была права. И вы это скоро поймёте.
Люди затихли. Глаза, отражающие пламя костра, впились в меня. Кажется, успокоились и готовы слушать дальше. Великолепно!
— Согласитесь, — продолжил я, понизив голос до шёпота, заставляя соратников податься вперёд, — тот факт, что наш загорелый актёр из Индии не ночевал в первую ночь в мужской лачуге, наводит на серьёзные подозрения. Как и его класс личности — мимик. Из старых добрых игр я прекрасно помню, что мимики — смертоносные твари, способные принимать любую форму. Также обращу ваше внимание на то, что индус постоянно улыбается. Даже сейчас, когда речь идёт о жизни и смерти…
Десятки пар глаз синхронно повернулись к актёру, словно по команде. Некоторые люди даже полезли за оружием в рюкзаки. Глаза индуса мгновенно наполнились слезами, кожа неестественно побледнела. На лице возникла гримаса первобытного ужаса, и он схватился за сердце.
Чёрт, я переборщил! Нарцисса и ленивца, практически ничем не помогшего за семь дней выживания на острове, жалеть никто не будет. А определённые личности даже будут рады избавиться от лишнего рта. Я видел это в их глазах.
— Стойте же! В ту ночь актёр спал с женщинами, и многие это подтвердят. После того как Янис выбил ему зубы, индус попросту забоялся идти в мужскую комнату!
Эстебан, было уже потянувшийся к пистолю, не скрывал раздражения и чертыхался.
— Второй аргумент, — нарочито громко рыкнул я, чтобы вновь привлечь внимание.
Толпа вздрогнула.
— Мы с Гансом изучили дротики и пришли к однозначному выводу. — Я вытащил один и поднял высоко над головой. — Убийца отлично обращается как с деревом, так и с металлом. Смотрите на эту работу! — Я медленно повернул дротик, позволяя огню играть на его поверхности. — Актёр так не умеет. Нежная кожа его рук без единой мозоли, без единого шрама подтвердит вышесказанное.
Люди вновь посмотрели на индуса.
— Значит, мы ищем мастера на все руки! Того, кто скрывает своё истинное лицо под маской дружелюбия, кто часто бывал вне лагеря и там создавал эти самые дротики, а также проводил опыты с ядами!
Такеши скользил холодным взглядом по выжившим. Его глаза задерживались на каждом ремесленнике и добытчике на долю секунды дольше необходимого. Остальные же нервно переглядывались. В их сбитых с толку физиономиях читался вопрос: да кого, чёрт подери, подразумевает Макс?