Так я и держался, чувствуя облегчение: магма покидала кратер. Уровень опасной жидкости подо мной стремительно понижался.
ТР-Р-РА-А-Х!
Новый подземный толчок…
Пальцы предательски соскользнули, и я понёсся в огненную пучину.
Шипящее прикосновение окутало моё тело…
Последнее, что успел вспомнить, — мамины блинчики с мёдом и добрую улыбку отца.
Мгновением ранее, события глазами Эстебана.
— Макс, твою мать! Долго ещё⁈ — орал я, пока безбашенный мастер крови возился с верёвкой.
Откуда-то снизу донёсся его звонкий голос, но слова растворились в грохоте осыпающихся камней. Успел уловить главное: у него сломана рука. Придётся тащить!
Янис, громко ругаясь, ловко взобрался ко мне и тут же юркнул в сторону выхода.
Я подался вперёд, чтобы покрепче схватить верёвку.
КР-Р-РАК!
Вот дерьмо! Почувствовал, как земля уходит из-под ног.
Эта гора имела жуткий характер. Она дождалась момента и как следует брыкнулась, сбрасывая меня в узкий проход. Кубарем полетел вниз, но бойцы сумели меня поймать и не позволили разбиться.
Вырвался из крепких объятий подчинённых и, не задумываясь, полез вверх. Пальцы хватались за острые выступы, ногти ломались, но я карабкался как одержимый. Макса нельзя бросать. Никого нельзя бросать — первое правило, вбитое в меня долгими годами службы.
Вдруг чья-то стальная хватка сжала мою лодыжку.
— Не глупи! Уходим! — приказным тоном выпалил Луи.
Дёрнул ногой с такой силой, что чуть не вывихнул колено. Хватка мгновенно ослабла. Мои бойцы уже уносились прочь. Их силуэты мелькали в пыльном мареве.
Задрал голову. Склон стал почти вертикальным, камни шатались даже от моего дыхания. Макс… чёртов сорвиголова. Горечь невыполненного долга обожгла горло, а глаза намокли. Но я знал: одно дело погибнуть самому, другое — утащить за собой весь отряд. Моя задача — вывести людей из опасной зоны.
Инстинкты, отточенные в десятках операций, направили меня прочь от гиблого места. Я оттолкнулся от стены, спрыгнул на каменный пол и последовал за остальными, стараясь не думать о плохом.
Навстречу бежал Такеши. На его глазах была та самая тёмная повязка, что всего четверть часа назад сорвал Урумак. Он что, зрение потерял и не знает, в какой стороне выход?
Выскочил перед ним, блокируя путь.
— Ы-Ы-Ы! — взревел он, пытаясь пробиться мимо меня.
— Разворот, быстро! Это приказ! — рявкнул я с такой силой, что кровь прилила к вискам.
Он не останавливался. Пришлось выхватить пусть и не заряженную винтовку и направить её прямо в лицо обезумевшего якудзы. Каким-то чудом он почувствовал холодный металл у своего лба и замер.
Такеши знал, на что способен мой верный дружок, как и то, что я не смогу выстрелить. Мы теряли время впустую.
Очередное землетрясение вдарило так, что ноги подкосились. Такеши замер на мгновение, а затем развернулся и дал дёру в нужном направлении.
Я смотрел ему вслед, и мозг отказывался понимать простую вещь: как этот хренов ниндзя ориентируется с перевязанными глазами? Вопрос повис в воздухе вместе с вулканическим пеплом. На философию времени не было.
Устремился следом, перепрыгивая трещины в земле. Легкие горели, будто кто-то насыпал в них раскаленные угли. Три года как бросил курить, а дыхалка всё равно ни к черту. Вскоре нагнал отряд, и мы под аккомпанемент грохочущей горы пустились вниз по извилистой тропинке.
— Командир, сзади! — крикнул кто-то.
Обернулся на бегу.
Мать моя женщина!
Поток магмы, словно огненная змея, извивался и полз следом, пожирая всё на своём пути. Деревья вспыхивали, как спички, камни трескались от жара.
Отряд едва успел пересечь опасный участок, минуя первую волну огненного ада, но это была лишь временная передышка. Прямого пути вниз не существовало, ведь дорожка шла спиралью вокруг горы, и нам предстояло обогнать стихию, чтобы не оказаться отрезанными от единственного пути к спасению.
— Шевелитесь! — заорал я, перекрикивая рёв горы. — Поставьте рекорды! Бегите так, будто за вами черти гонятся и тыкают ваши задницы адскими трезубцами!
Рванул вперёд, показывая пример. В одно мгновение Ганс оказался рядом и поравнялся со мной. Его лицо почернело от копоти, а во взгляде читалась тяжесть.
— Где Макс? — прохрипел он.
Посмотрел ему прямо в глаза. Врать не было смысла.