А если наполнить их пониманием, принятием, может быть, даже своеобразной добротой… то откроется другая сторона. Я точно знаю, ведь так учила моя милая матушка. И мне, диабло подери, интересно, что кроется за этой стороной.
Чувствуя, как хватка демона ослабевает, я едва поднялся на ноги. Не успел обрести устойчивость, как почувствовал себя в крепких объятиях Эстебана. Его руки сомкнулись вокруг меня с такой силой, что чуть не задохнулся.
— Ты жив, чёртов ублюдок! — прохрипел он мне в ухо голосом, полным неподдельных, ярчайших эмоций. — Мы думали… мы все думали…
Закончить фразу он не смог. Началась массовая давка. К Эстебану присоединились все вышеперечисленные товарищи, за коими я наблюдал, кроме Луи, который продолжал глазеть издалека, скрестив руки на груди.
К обнимающим добавились Нита с растрёпанными от ветра волосами и сумасбродная Ханна. Последняя, когда лезла обниматься, не постеснялась ущипнуть меня за мягкое место.
— Эй! — выдохнул я сквозь смех.
— Просто убеждаюсь, что ты не призрак, — ухмыльнулась она.
Приятно, чёрт возьми. До глубины души приятно. Друзья переживали за судьбу соратника, считали погибшим, а теперь радовались возвращению. Может быть, кто-то на моём месте был бы зол на них. Но я не мог… глядя на их искренние эмоции, чувствуя тепло их тел, слыша их голоса…
Они — всё, что у меня осталось. Других ориентиров попросту не вижу в столь жутком мире, в котором лава, смерть и демоны.
Я покрепче обнял охапку соратников, чувствуя, как щиплет глаза. Едва не пустил слёзы счастья, но сдержался. Хотя кого обманываю… Разве что себя. Они видели меня ползущим на четвереньках, обожжённым и исхудавшим до неузнаваемости, пожирающим мясо с палубы. Какая уж тут гордость?
Внутри что-то дрогнуло. Я не один!
Мы смогли выбраться с проклятого острова и теперь вольны делать то, что захотим! Океан раскинулся перед нами. Столь бескрайний, полный опасностей, но ведь… и возможностей!
Новая глава только начиналась.
— ДА-А-А! — вырвалось из меня.
Так мы и стояли пару минут, пока не послышался дерзкий голос Эстебана.
— Как же ты раздолбан, братец. Глянул бы себя в зеркало… инфернальный бомж. — Он заливисто засмеялся. — Макс? Который раз уже из пекла вышел, даже не поперхнулся. Неубиваемый, мать его. И как тебе это удаётся? И что за тёмный хер промчался возле корабля и зашвырнул тебя к нам?
— Скажешь тоже, амиго. Сам не знаю. Но это как минимум четыре-четыре! Согласен?
— Хе-хе. Да хоть десять! Всё равно обгоню!
— Ну-ну!
После суетливой трапезы почувствовал дикий позыв к сну. Я попятился назад, высвобождаясь от объятий, и попросту лёг на палубу. Вместо подушки использовал снятый рюкзак. Всё, что нужно сейчас, — это живительные лучи Солариса и отдых.
* * *
Ну и горазд же я покемарить! На свежем-то воздухе, да под укачивание волн…
Судя по расположению Вортаны, дело шло к полуночи. Гигантская спираль занимала чуть ли не четверть ночного неба сегодня. Её серебристо-голубой свет лился на морскую гладь, создавая дивную картину. Этот космический маяк вкупе с моим навыком обострённого зрения позволяли видеть окружающую обстановку на несколько сотен метров вокруг корабля. В принципе, ничего интересного. Сплошная морская гладь.
Как следует вглядеться вдаль мешал тёплый оранжевый свет, исходящий от нескольких лампад на корабле. Парочка была закреплена кронштейнами на палубе, и один — возле штурвала, на корме.
Я вспомнил, как эти самые светильники сгребались из сундука Урумака в последнюю очередь, когда мы спешно эвакуировались. Тогда они казались бесполезной роскошью в сравнении с провизией и оружием. А теперь стали единственным источником тепла и сияния посреди океанической ночи.
Наконец, удалось разглядеть силуэты вахтенных. У штурвала умирал от скуки или похмелья Эстебан. Его могучая фигура сгорбилась, а голова периодически опускалась на грудь, чтобы через секунду снова дёрнуться вверх. Каждый раз он нервно оглядывался, проверяя, не заметил ли кто его мгновенной слабости.
В носовой части судна, уперевшись в борта руками, застыл Густаво. Его лицо было обращено к горизонту.
С противоположной стороны от меня, на палубе, бдел Хрум. Грызлинга явно поставили туда, чтобы приглядывал за чудом спасшимся — за мной. Несмотря на кажущуюся расслабленность, его уши постоянно двигались, улавливая малейшие звуки, а нос периодически втягивал воздух, анализируя окружающие запахи.