Я ушла, когда им исполнилось 11 месяцев. Собрала все свои пожитки и закрыла за собой дверь. Брат моего мужа очень полюбил этих мальчиков, очень переживал мой уход: за несколько месяцев поседел полностью. Я вот вспоминаю то время и думаю, что он единственный в той семье понимал, что произошло. Что они потеряли навсегда — сыновей, внуков…
Первое время тяжело было. Еле концы с концами сводила. К родителям не могла вернуться: гордая была. Сняла квартирку. Плохую квартирку, бедную. Откуда деньги взять было? Потом я больше чем на год уехала из Осетии в Киев. Меня один из братьев забрал с собой: он видел, как тяжело мне было. Снял мне хорошую квартиру в Киеве, деньгами здорово помог. Пока мальчикам по два года не исполнилось, я там и жила… Хорошее время было… Я все время была с ними… Видите? Это осень, я гуляю с ними в парке. (Показывает фотографию.) Правда, красиво? (Задумчиво.) Самая красивая осень в моей жизни…
Когда им исполнилось два года, я решила вернуться в Беслан. Все-таки это мой город, я здесь родилась, выросла. Меня тянуло домой. Нужно было искать работу, не век же на шее у брата сидеть. Вот мы и вернулись.
Почти сразу вышла на работу: я парикмахер, арендовала маленький салон и начала работать. Мальчики почти все время были у моей матери. Вечером после работы я старалась забрать их домой. Я много работала… Очень много… С утра до вечера — стригу, стригу, стригу… Дотемна работаю… Ноги болят, к вечеру — ни живая ни мертвая…
Мне надо было платить, за все платить… За квартиру, за аренду парикмахерской… Детей накормить, себя накормить. Обуть-одеть.
За эту жизнь я платила…
Понимаете, у этих мальчиков не было ничего: ни своего дома, ни отца, ни нормальной семьи. Я старалась сделать так, чтобы они не чувствовали себя обделенными. Я вкалывала, чтобы у них были хорошие игрушки, хорошая одежда; чтобы они не завидовали другим детям, у которых все это было…
Они росли у моих родителей. Последние два года они только у них почти и жили. Уроки в школе закончатся, они ко мне в салон прибегают:
— Ма-ам, пошли домой!
А как «домой»? Как я работу брошу? Отвечаю:
— Если я пойду сейчас домой, кто нам даст денег на квартиру, на зимние куртки, на конфеты? Если я пойду домой, где мы завтра окажемся, на улице?
Они понурые такие становились. Посадят со мной, посидят и к матери моей идут. А что делать?
Они уже взрослые мальчики были, они все понимали… Однажды нас выставили вон из квартиры на улицу. Им года три было, наверное, а я с ними на руках на лавочке ночь ночевала. Осень уже была — не та, красивая, киевская, наша — сырая, промозглая… В одеял ко их укутала, к себе прижала, вот так и спали…
Мальчики мои знали, что такое нужда… Они помнили, как я с ними на улице ночевала…
Жизнь… (Задумчиво.) За эту жизнь я платила высокую цену…
Думаете, я не скучала по ним?.. Не понимала, что после работы нужно встретить детей у школы, привести домой, накормить их горячим обедом?.. Думаете, я не знала всего этого? (Встает и отходит к окну.) Но у них не было дома!.. Мне некуда было вести их после школы… Я хотела купить квартиру, свою, просторную квартиру… Чтобы эти дети шли к себе, понимаете, к себе домой!..
(Смотрит куда-то вдаль и тихо плачет.)
Я говорила себе: еще немного, еще чуть-чуть… Представьте, каждый месяц из зарплаты я платила за квартиру, за аренду салона, покупала детям вещи, оставляла на жизнь и еще умудрялась откладывать деньги на покупку квартиры.
Я работала как проклятая. Закрывала салон часов в десять вечера, сама убирала мусор, мела и мыла пол… Смотрите (закатывает брюки), — я десять лет стою на ногах с утра до ночи, видите, какой варикоз? (Показывает на синие крученые вены.) Мне всего тридцать лет, а я уже никогда не смогу одеть юбку и каблуки… Я угробила свои вены… Свою молодость, свое здоровье…
Да, за эту жизнь я платила сполна…
Я приходила домой около полуночи, а иногда, когда некуда было идти, я спала прямо в салоне, на старом узком диванчике. Мои дети были накормлены, спали на нормальных кроватях, поэтому я была спокойна…
Хотя… Что значит спокойна? Несколько лет назад моя родная сестра развелась с мужем и вернулась в родительский дом. Ей позволили вернуться. Она моих мальчиков не любила, очень ревновала мать к моим детям: видела, что их она любит больше, вот и отрывалась на моих.
И вот как-то стригу я клиентку, дверь открывается, и на пороге мои мальчики стоят в слезах. Что такое? Что случилось?
Они ревут. Мальчики мои, боевые, сильные ребята — ревут, как девчонки. Я извинилась перед клиенткой, отвела их в сторону.