Светлана Албегова, бабушка
Ш
Шахидки
«Когда нас загоняли в школу, я увидела двух шахидок. То есть я увидела обычных высоких девушек, укутанных во все черное: только глаза было видно. Большие красивые и очень грустные глаза…
У них в руках было по пистолету, а на поясе — моток чего-то… Когда я их увидела, сразу поняла, кто они. По телевизору столько про шахидок говорили, показывали, как они выглядят: будто специально для того, чтобы люди узнали их, когда увидят.
Они мне даже понравились. Очень спокойные, печальные… Когда я отпросилась в туалет, то, пописав, быстренько подбежала к крану и стала пить воду. Вдруг вижу: она зашла, стоит, смотрит на меня и пистолет в руке держит.
Я испугалась:
— Тетенька, пожалуйста!..
Она палец к губам поднесла и тихо так:
— Пей, пей быстрей, пока они не видят.
Так она и стояла в дверях, пока я и другие дети пили. Как будто охраняла нас от боевиков.
Я напилась и побежала в зал. «Спасибо», — говорю. А она молча кивнула. Глаза такие красивые и грустные-грустные…»
Дзера, заложница.
«Первого вечером я выводила в туалет чужого ребенка. И как раз в тот момент, когда мы возвращались, идя по коридору, я увидела одну из шахидок. Какой-то боевик автоматом заталкивал ее в класс, а она кричала на русском языке: «Вы же говорили, что отдел милиции! Вы же сказали, что милиция!»
По-моему, у нее была самая настоящая истерика. Когда я на секунду задержалась в коридоре, глядя на нее, боевик, стоявший рядом, грубо окликнул меня: «Чего смотришь, иди, куда шла!»
Я вернулась в зал, и буквально минут через десять раздался оглушительный взрыв! Нас даже тряхнуло. Кто-то сказал, что это подорвали шахидку. Ее закрыли в классе, а потом дистанционным управлением взорвали».
Алла Рамонова, заложница
Школьная тетрадь
«Мое имя — Аслан.
Моя фамилия — Кисиев.
Имя папы — Артур.
Имя мамы — Марина.
Мы живем в городе Беслане.
Русский поэт — А.С. Пушкин».
Из школьной тетради ученика 1-а класса средней школы № 1 Кисиева Аслана.(Погиб 3 сентября при штурме; двумя днями раньше, 1 сентября, террористами был расстрелян его отец.)
Штурм
«Боевики устали… Спецназ устал… Все устали… Нужно начинать штурм».
Из игры шестилетних детей, побывавших заложниками в школе № 1 г. Беслан
Э
«Эластодерм»
«После ожогов и операций у сестренки все тело в уродливых рубцах и швах. Нам прописали такой специальный пластырь — называется «Эластодерм». Такая, знаете, силиконовая пленка, она наносится на шрам, покрывает его, и рубцы быстрее рассасываются и сглаживаются. Жутко дорогая для нас вещь. Наш, российский, дешевле, но менее эффективен, приходится покупать английский аналог. Две тысячи рублей упаковка, а у Альки же все тело сплошной шов, ей не одна, а две упаковки сразу нужны. Хватает на 1–2 месяца, и потом все заново… Без этих пластырей что будет? Останется у Альки изуродованным тело. Навсегда. Как напоминание на всю жизнь о том кошмаре. Вырастет она и на пляже никогда не разденется. Комплексы на всю жизнь. Ожоговые шрамы вызывают у людей отвращение…
Не хочется, чтобы Алька вызывала в людях неприязнь и жалость. Поэтому мы разоряемся на этот «Эластодерм», трясем дядю, родственников, чтобы они помогли нам деньгами. Этими пластырями клеить нам Альку еще год-полтора.
Рубцы сглаживаются, и появляется надежда…»
Даша Фадеева, сестра выжившей в школе Али Фадеевой (9 лет)
Ю
Юродивый
«Сразу после трагедии в Беслан приезжали монашки и рассказали о старце из Соловков. Он юродивый, а про таких говорят, что они с самим Богом разговаривают. Так вот, после теракта ему видение было… Он и нам просил передать его послание… Старец сказал, что наши дети еще перед своим рождением обещали Господу принести себя в жертву, чтобы искупить грехи, которые совершило человечество за последние десятилетия.
В этом и был божественный смысл их мученической гибели. Иисус ведь тоже был распят за всех нас на кресте, а после вознесся на небеса. Ну, вы же знаете эту историю.
Тот старец сказал, что наши дети с самого рождения несли на себе эту печать печали.