24
Расположившись лагерем примерно в пятнадцати милях к востоку от мертвого медведя, путники погрузились в сон, каким спят лишь полностью обессилевшие (даже Роланд проспал ночь напролет, хотя сны его были каруселью кошмаров), и на следующее утро поднялись с рассветом. Эдди в молчании развел небольшой костер и, когда в лесу неподалеку прогремел выстрел, поглядел на Сюзанну. - Это завтрак,- сказала она. Три минуты спустя вернулся Роланд с переброшенной через плечо шкурой. На ней лежала свежевыпотрошенная тушка кролика. Сюзанна поджарила его; они поели и тронулись в путь. Эдди все старался представить себе, каково было бы помнить о собственной смерти. И всякий раз терпел неудачу.
25
Вскоре после полудня путники вступили в царство выкорчеванных деревьев и переломанного, вмятого в землю кустарника - казалось, давным-давно исполинский смерч коснулся здесь земли, проторив своей разрушительной силой широкую и удручающе мрачную дорогу. - Мы близки к искомому месту,- объявил Роланд.- Наш друг медведь все здесь снес, дабы расчистить обзор. Он не хотел сюрпризов. Обходительной сию важную особу не назовешь. - А ~нам~ он оставил какие-нибудь сюрпризы? - поинтересовался Эдди. - Возможно.- Улыбнувшись краешком губ, Роланд тронул Эдди за плечо: - Но вот ведь что - это будут ~старые~ сюрпризы. Продвижение по этой зоне разрушений шло медленно. Хотя поверженные наземь деревья в большинстве своем были очень стары (многие уже почти слились с почвой, откуда когда-то пробились), беспорядочное нагромождение стволов и путаница ветвей создавали внушительную полосу препятствий, преодолеть которую было бы довольно непросто даже в том случае, если бы все путники были физически полноценными. С восседающей в притороченной к спине стрелка подвеске Сюзанной дорога превратилась в тренировку выносливости, стойкости и умения обуздывать раздражение. Поваленные стволы и колтун подлеска скрывали от глаз след медведя, что тоже не способствовало быстрейшему продвижению. До полудня путники шли по отметинам когтей на деревьях, четким, как зарубки. Однако здесь, близ стартовой точки медвежьей ярости, где она еще не цвела полным цветом, эти удобные вехи, отмечавшие путь зверя, исчезли. Роланд двигался не спеша, выискивая в кустах помет, а на деревьях, через которые перелезал медведь,- клочья шерсти. На то, чтобы одолеть три мили этого истлевшего хаоса, ушла вся вторая половина дня. Едва Эдди решил, что скоро стемнеет и им придется разбить лагерь в этом страшноватом окружении, они вышли к опушке редкого ольшаника. За деревьями слышался шумный лепет бегущего по камням ручья. Позади закатное солнце в ореоле тонких багровых лучей заливало угрюмым светом разоренный участок, который они только что пересекли, превращая поваленные деревья в черные перекрестья, очертаниями напоминающие китайские иероглифы. Роланд объявил привал и осторожно опустил Сюзанну на землю. Распрямившись, он уперся руками в бедра и принялся разминать спину, изгибаясь то так, то эдак. - И ночевать здесь будем? - спросил Эдди. Роланд покачал головой. - Сюзанна, дай Эдди револьвер. Она повиновалась, вопросительно глядя на него. - Пошли, Эдди. Нужное нам место - за теми деревьями. Взглянем на него. Может, и поработать придется. - С чего ты взял... - А ты прислушайся. Эдди прислушался и понял, что слышит шум работающих механизмов. Потом он сообразил, что слышит его уже некоторое время. - Я не хочу оставлять Сюзанну. - Мы не уйдем далеко, а у нее хороший, громкий голос. Кроме того, если здесь и есть опасность, она впереди - мы окажемся между ней и Сюзанной. Эдди посмотрел вниз, на Сюзанну. - Идите - только постарайтесь поскорее вернуться.- Она задумчиво оглянулась и посмотрела туда, откуда они пришли.- Не знаю, есть тут привидения или нет, но ~кажется~, что есть. - Мы вернемся засветло,- пообещал Роланд. Он зашагал к деревьям, и секундой позже Эдди последовал за ним.
26
Углубившись в ольшаник на пятнадцать ярдов, Эдди вдруг сообразил, что они идут по тропе; по тропе, которую, вероятно, протоптал за долгие годы медведь. Гибкие деревья смыкались над головой сводом туннеля. Непонятный шум здесь был громче, и Эдди принялся раскладывать его на составляющие. Один звук - тихий, басистый гул - слабой вибрацией передавался ступням, словно под землей работал какой-то большой агрегат. Гул отчетливо прорезали нестройные, более близкие и назойливые звуки - взвизги, писк, отрывистое цвирканье и поскрипыванье. Роланд приблизил губы к уху Эдди и сказал: - Думаю, если вести себя тихо, опасность невелика. Они прошли еще пять ярдов, и Роланд опять остановился. Вынув револьвер, он стволом отвел в сторону ветку, тяжелую от подцвеченных закатным солнцем листьев. Заглянув в образовавшийся небольшой просвет, Эдди устремил взгляд на поляну, где так долго жил медведь,- на оперативную базу, откуда зверь множество раз отправлялся чинить насилие и разбой. Подлеска здесь не было и в помине; землю давным-давно вытоптали налысо. По поляне, схожей очертаниями с наконечником стрелы, бежал ручей, пробивавшийся у подножия почти пятнадцатифутовой каменной стены. Подпертая этой стеной с тыла, по их сторону ручья стояла металлическая будка высотой около девяти футов, с закругленной крышей, напомнившей Эдди вход в метро, раскрашенная спереди косыми желтыми и черными полосами. Земля на поляне была не черной, как верхний слой грунта в лесу, а серой и странно рыхлой. Ее усеивали кости, и в следующий миг Эдди понял: то, что он принял за серую почву, тоже кости - кости такие древние, что рассыпаются в прах. В земле копошились непонятные создания, издававшие пронзительный скрип и цвирканье. Четыре... нет, пять. Металлические устройства-невелички, самое крупное - со щенка колли. Роботы, сообразил Эдди, или что-то ~вроде~ роботов. Все они не слишком отличались друг от друга и, несомненно, служили медведю лишь для одной цели - у каждого наверху быстро крутился крошечный радар. "Опять соображальные шапочки,- подумал Эдди.- Бог ты мой, да что ж это за мир?" Самое большое из этих устройств внешне отчасти напоминало трактор "Тонка", полученный Эдди в подарок на шести- или семилетие; катя по поляне, оно взбивало гусеницами крохотные серые облачка костяной пыли. Другое походило на крысу из нержавеющей стали. Третьей, кажется, была змея, составленная из соединенных встык стальных сегментов; при движении она корчилась и горбом выгибала спину. Выстроившись цепочкой, эти механизмы безостановочно кружили по неровному кольцу глубокой колеи, пробитой ими на другом берегу ручья. Глядя на них, Эдди невольно вспомнил карикатуры, которые когда-то видел в старых номерах "Сатердей ивнинг пост",- по неведомой причине мать не выбрасывала эти журналы и хранила, складывая стопками в прихожей. На карикатурах дымящие сигаретами встревоженные мужчины, ожидая, пока их жены разрешатся от беремени, мерили шагами ковры, протаптывая на них дорожки. Глаза Эдди привыкли к нехитрой географии поляны, и он увидел, что уродцев в наборе гораздо больше пяти. На виду была по меньшей мере дюжина других, а еще сколько-то, вероятно, пряталось за остатками давнишней добычи медведя. Отличие состояло в том, что эти другие не двигались. Долгие годы члены механической свиты медведя гибли один за другим, и наконец осталась лишь маленькая группка из пяти нелепых созданий... судя по скрипу, визгу и ржавому лязгу, не слишком-то здоровых. Особенно убогой и увечной казалась змея, круг за кругом преследовавшая крысу. Она то и дело буксовала, и тогда шагавшая за ней конструкция - стальной блок на механических ножках-обрубках - нагоняла ее и награждала тычком, словно веля поторапливаться, к ***не матери. Эдди стало интересно, в чем состояла работа этих уродцев. Наверняка не в защите и не в охране - конструкция медведя предусматривала защиту своими силами, и Эдди полагал, что, набреди старина Шардик на их троицу в пору своего расцвета, он в два счета сожрал бы их и не поморщился. Наверное, маленькие роботы были бригадой техобслуживания, или разведчиками, или посыльными. Они, видимо, могли представлять опасность, но лишь обороняясь... или защищая своего старшего. Воинственными они не казались. Собственно, в них было что-то жалкое. Большая часть команды вымерла, их старшего не стало, и Эдди не сомневался, что роботы какимто образом поняли это. От механических уродцев исходила не угроза, а странная, нелюдская печаль. Дряхлые, почти износившиеся, они, не зная покоя, круг за кругом шагали, катили и змеились по прорытой ими на заброшенной поляне колее, верша свой многотрудный путь, и Эдди почудилось, будто он может прочесть смятенное течение их мыслей: ~"Батюшки-светы, что же теперь? В чем наша цель теперь, когда Его не стало? И кто позаботится о нас теперь, когда Его не стало? Батюшкисветы, батюшки-светы, батюшки-светы..."~ Кто-то потянул Эдди сзади за штанину, и молодой человек чуть не вскрикнул от страха и неожиданности. Он резко обернулся, взведя курок Роландова револьвера, и увидел Сюзанну, смотревшую на него снизу вверх большими глазами. Эдди длинно выдохнул и осторожно вернул курок в нерабочее положение. Опустившись на колени, он положил руки Сюзанне на плечи, поцеловал ее в щеку и прошептал на ухо: - Ей-богу, я чуть было не всадил пулю в твою дурную головушку. Что ты тут делаешь? - Хотела посмотреть,- нимало не смутясь, прошептала она в ответ и покосилась на Роланда, присевшего на корточки рядом с ними.- А потом, одной там страшновато. Ползком пробираясь через жесткую густую поросль, Сюзанна оцарапалась, но Роланду пришлось признаться себе, что при желании молодая женщина может двигаться бесшумно, как привидение,- он ровным счетом ничего не услышал. Вынув из заднего кармана тряпицу (последнее, что осталось от его старой рубашки), стрелок отер с рук Сюзанны тонкие струйки крови. Мгновение он изучал плоды своих трудов, потом коротким движением промокнул и ссадину у нее на лбу. - Раз так, взгляни,- сказал он одними губами.- Пожалуй, ты это заслужила. Одной рукой отведя в сторону ветки крепкожильника и зеленики, Роланд открыл Сюзанне обзор на уровне ее глаз и стал ждать. Сюзанна меж тем впилась взглядом в поляну. Наконец она отстранилась, и Роланд позволил кустарнику сомкнуться. - Мне их жалко,- прошептала Сюзанна.- Сумасшествие, верно? - Вовсе нет,- так же тихо ответил Роланд.- Думаю, на свой диковинный манер это глубоко несчастные создания. Эдди собирается положить конец их страданиям. Эдди тут же отрицательно затряс головой. - Нет, собираешься... если только не хочешь ночь напролет просидеть тут, как ты это называешь, "враскорячку". Цель в шапочки. В крутящиеся штуки. - А если я ~промажу~? - взбешенно прошипел Эдди. Роланд пожал плечами. Эдди поднялся и нехотя вновь взвел курок. Он посмотрел сквозь кусты (сервомеханизмы виток за витком сиротливо кружили по своей одинокой, никчемной орбите) и хмуро подумал: "Все равно, что кутят перестрелять". Потом Эдди увидел, как один из роботов - тот, что напоминал шагающий короб,- выпустил из брюха отталкивающего вида клещи и на секунду прихватил ими змею. Удивленно зажужжав, змея прыгнула вперед. Шагающий короб убрал клещи. "Н-да... может, это и ~не совсем~ то же, что перестрелять кутят",- решил Эдди. Он опять посмотрел на Роланда. Роланд, скрестив руки на груди, ответил невыразительным взглядом. ~"Ты, приятель, выбираешь чертовски странные моменты, чтоб нас муштровать".~ Эдди подумал о Сюзанне - о том, как она сперва всадила пулю медведю в зад, а потом, когда зверь кинулся на них с Роландом, вдребезги разнесла сенсорное устройство чудовища - и слегка устыдился. Более того: какая-то часть его "я" хотела пойти на это, как давно, в "Падающей Башне", что-то в нем ~хотело~ пойти против Балазара и его шайки бандюг. Возможно, такое навязчивое, неодолимое влечение было нездоровым, но это не портило главного очарования - "а ну-ка, поглядим, у кого будет грудь в крестах, а у кого - голова в кустах... поглядим, поглядим". М-да, что нездорово, то нездорово. "Внуши себе, будто тут тир и ты хочешь выиграть своей лапушке плюшевую собачку,- подумал он.- Или медведя". Он взял на мушку шагающий короб и нетерпеливо оглянулся, когда Роланд тронул его за плечо. - Скажи свой урок, Эдди. Скажи без ошибки. Эдди раздраженно шикнул сквозь зубы, злясь, что его отвлекают, но Роланд не отвел взгляда, и потому юноша с глубоким вздохом постарался выбросить из головы все: взвизги и скрипы изработавшегося оборудования; разнообразные прострелы и ломоты во всем теле; сознание того, что Сюзанна здесь, смотрит, опираясь на ладони выпрямленных рук, и ~последующее~ озарение: она ближе всех к земле - если он промажет по какой-нибудь из хитрых механических штуковин на поляне и та решит отплатить обидчикам, Сюзанна окажется самой удобной мишенью. - Не рукой стреляю; тот, кто стреляет рукою, забыл лик своего отца. Во прикол, подумал молодой человек; встреться Эдди со своим папашей на улице, он бы его не узнал. Но он чувствовал, как слова делают свое дело - проясняют голову и успокаивают нервы. Не ведая, из того ли он теста, что положено стрелку (возможность, казавшаяся юноше сказочно неправдоподобной, пусть даже он понимал, что во время разборки в ночном клубе у Балазара сумел проявить недюжинную стойкость), Эдди, однако, ~знал~ - чему-то в его душе пришлась по вкусу бесстрастная холодность, нисходившая на него с чередой старыхпрестарых вопросов и ответов, которым их выучил стрелок; равнодушная холодность и то, как предметы с присущей им безжизненной четкостью вдруг выделялись из общей картины. Другая частица Эдди понимала, что это еще один страшный наркотик, немногим отличающийся от героина, который свел в могилу Генри и едва не сгубил его самого, но это ничего не меняло: радость мгновений, когда с губ срываются слова старинной формулы, звенела в нем тугой струною, как звенят корабельные снасти на сильном ветру. - Не рукой целюсь; тот, что целится рукою, забыл лик своего отца. Оком целюсь. Не из револьвера убиваю; тот, что убивает из револьвера, забыл лик своего отца. И, неожиданно для себя выступив из-за деревьев на поляну, Эдди бросил роботам, крутившимся на дальнем ее краю: - ~Сердцем убиваю~. Роботы прервали свое бесконечное круженье. Один из них громко зажужжал - это мог быть сигнал тревоги или предупреждение. Радары, каждый не больше половинки шоколадного батончика "Херши", повернулись на звук голоса Эдди. Эдди открыл огонь. Сенсоры один за другим разлетелись, как глиняные голубки. Жалость исчезла из сердца Эдди, остались лишь ледяное спокойствие и сознание того, что он не захочет и не сможет остановиться, пока не завершит дела. Окутанная сумерками поляна наполнилась громом, отразившимся от покрытой многочисленными трещинами и сколами стены камня на ее широком конце. Металлическая змея, дважды перекувырнувшись, простерлась в пыли и лежала, подергиваясь. Самый большой механизм - тот, что напоминал Эдди игрушечный трактор его детства,- попытался сбежать и судорожными рывками кинулся к краю колеи. Эдди к Богу в рай разнес его радар. Механизм зарылся квадратным носом в землю; из стальных глазниц, где примостились стеклянные глаза, брызнули тоненькие язычки голубого пламени. Эдди промазал только раз, по воспринимающему устройству крысы из нержавеющей стали. Пущенная в радар пуля с тонким комариным пением отскочила от металлической крысиной спины. Крыса как ошпаренная выскочила из колеи. Заложив вираж возле похожей на короб штуковины, которая еще совсем недавно вышагивала по кругу следом за змеей, она с поразительной скоростью бросилась через поляну в атаку, рассерженно чакая. Тут Эдди разглядел пасть, окаймленную длинными острыми штырьками. На зубы они не походили; скорее, они напоминали снующие вверх-вниз иглы швейной машины, превращенные скоростью своего движения в дрожащее полупрозрачное марево. "Нет,- подумал Эдди,- сдается мне, на кутят эти твари все-таки мало похожи". - ~Роланд, давай сам!~ - в отчаянии крикнул он, но когда, улучив момент, поспешно огляделся, то увидел, что Роланд по-прежнему стоит, скрестив руки на груди, с лицом отрешенным и безмятежным. Возможно, стрелок раздумывал над шахматными задачами или размышлял о давнишней любовной переписке. Радар на спине у крысы вдруг замер. Блюдце едва заметно повернулось и, жужжа, нацелилось на Сюзанну Дийн. "Осталась одна пуля,- мелькнуло в голове у Эдди.- Если промажу, эта тварь начисто сдерет Сьюзи лицо". Вместо того, чтобы выстрелить, он сделал шаг вперед и что было силы пнул крысу. Башмаки Эдди сменила пара мягких мокасин из оленьей шкуры, и сотрясение от удара передалось по ноге до самого колена. С прерывистым, каким-то заржавленным визгом крыса перекувырнулась на земле раз, другой, и замерла кверху брюхом. Эдди увидел что-то вроде дюжины коротких, толстых механических ножек, поршнями ходивших вверх-вниз. Каждая ножка оканчивалась острым стальным когтем. Когти вращались вокруг своей оси на шарнирчиках величиной с карандашный ластик. Из средней части робота выдвинулся стальной стержень; механическую крысу подбросило, перевернуло, и она вновь заняла нормальное положение. Эдди повел револьвер вниз, оставив без внимания мимолетный порыв подстраховаться свободной рукой. Может, в его родном мире легавые и были обучены стрелять таким манером, но тут это делалось иначе. ~"Когда забудешь, что револьвер здесь, когда покажется, будто стреляешь из пальца~,- наставлял Роланд,- ~тогда ты будешь близок к цели"~. Эдди нажал на спуск. Крошечное блюдечко радара, вновь завертевшееся в попытке отыскать врага, исчезло в синей вспышке. Послышалось сдавленное ~"клуп!"~, и крыса упала на бок - мертвая. Эдди обернулся. Сердце у него стучало, как отбойный молоток. Насколько помнил юноша, в такое бешенство он не приходил с тех пор, как понял, что Роланд намерен держать его в этом мире, пока не завоюет или не потеряет свою окаянную Башню... иными словами, пока все они, вероятно, не пойдут на корм червям. Он навел разряженный револьвер в сердце Роланду и хрипло, едва узнавая собственный голос, проговорил: - Если б тут еще оставался патрон, ты, пожалуй, уже сейчас бросил бы убиваться из-за своей занюханной Башни. - Эдди, перестань! - резко сказала Сюзанна. Эдди посмотрел на нее. - Чертова железяка собиралась кинуться на ~тебя~, Сюзанна, и сделать из тебя суслика. - Но она же до меня не добралась. Это ~ты~ ее ухлопал, Эдди. ~Ты~ показал ~ей~, где раки зимуют. - ~Его~ заслуги в этом нет.- Эдди хотел было убрать револьвер в кобуру, но к своему вящему неудовольствию понял, что убирать его некуда. Кобура была у Сюзанны.- Он со своими уроками - со своими проклятыми ~уроками~ - тут ни при чем.- Лицо Роланда, до сих пор выражавшее умеренный интерес, внезапно изменилось. Взгляд переместился в некую точку над левым плечом Эдди. - ЛОЖИСЬ! - крикнул стрелок. Эдди не стал задавать вопросов. Его ярость и смятение вмиг как рукой сняло. Он кинулся на землю и, падая, увидел: молниеносным движением, превратившим его левую руку в размазанное пятно, стрелок потянулся к кобуре. "Боже ты мой,- подумал молодой человек,- НЕ МОЖЕТ он быть таким шустрым, таких шустрых в принципе не бывает, у меня получается ничего себе, но