27
Эдди пошел обратно, за инвалидным креслом Сюзанны. Просить молодого человека об этом не пришлось - ему хотелось некоторое время побыть одному, чтобы вновь взять себя в руки. Теперь, когда стрельба закончилась, каждый мускул в теле Эдди словно бы мелко дрожал и трепетал не в лад с остальными. Юноше не хотелось, чтобы товарищи видели его в таком состоянии - не потому, что оно могло бы быть неверно истолковано как испуг, а потому, что Роланд, или Сюзанна, или оба могли бы распознать его истинную природу: перевозбуждение. Пришедшееся Эдди по нраву. Даже нетопырь, едва не снявший с юноши скальп, не перетянул чашу весов. ~"Это все муть, парень. Сам же знаешь"~. К сожалению, Эдди этого ~не~ знал. Он лоб в лоб столкнулся с тем, что Сюзанна открыла для себя чуть раньше, пристрелив медведя: можно было сколько угодно ~разглагольствовать~ о том, что не хочешь быть стрелком; что не желаешь, словно последний бродяга, скитаться по этому безумному миру, где кроме них троих нет, кажется, ни единой живой человеческой души; что на самом деле тебе, Эдди Дийну, больше всего охота стоять на углу Бродвея и Сорок второй улицы, прищелкивать пальцами под ревущую в наушниках плеера "Криденс Клируотер Ривайвл", смачно чавкать сосиской с соусом чили и глазеть на проходящих мимо девчонок - на в высшей степени аппетитных и соблазнительных нью-йоркских девчонок с надутыми - "да пошел ты!" - губками и длиннющими ногами из-под коротких юбчонок. Можно было распространяться об этом до посинения, но сердце Эдди знало иное. Сердце Эдди знало, что, отправляя электронный зверинец на небеса, он ~наслаждался~ - во всяком случае, пока шла потеха и Роландов револьвер был его, Эдди, личной портативной грозой. Что он ~с удовольствием~ пнул робота-крысу, пусть даже отшиб при этом ногу и чуть не навалил в штаны со страху. Страх странным образом лишь обострял наслаждение. Все это было уже достаточно скверно, однако сердце Эдди знало и кое-что похуже: появись здесь, сейчас дверь, ведущая обратно в НьюЙорк, он, возможно, и не вошел бы в нее, ибо еще не видел воочию Темной Башни. В молодом человеке начинало крепнуть убеждение, что болезнь Роланда заразна. Пробираясь в ожесточенной борьбе с креслом Сюзанны через беспорядочные нагромождения ольховых пней и колод и ругательски ругая ветки, которые хлестали по лицу, норовя выколоть глаза, Эдди неожиданно обнаружил, что с некоторыми из этих вещей может примириться. Это открытие поостудило юноше кровь. "Хочется увидеть, такая она, как была во сне, или нет,- подумал он.- Увидеть такое... фантастика, в натуре!" Но внутри у него заговорил другой голос. ~"Эдди, спорим, его прежним дружкам - ну, тем, с такими кликухами, будто они припожаловали прямиком от Круглого Стола при дворе короля Артура - так вот, гад буду, всем им мерещилось то же самое. И все они теперь покойники. Все до единого"~. Хочешь не хочешь, Эдди узнал этот голос. Он принадлежал Генри, а значит, не слышать его было затруднительно.
28
Роланд, придерживая на правом бедре Сюзанну, стоял перед металлическим домиком, напоминающим закрытый на ночь вход в метро. Бросив инвалидное кресло у края поляны, Эдди пошел к ним. Чем ближе он подходил, тем громче становился гул и явственнее - дрожь земли под ногами. Оборудование, производящее этот шум, понял Эдди, находится или в будке, или под ней. Казалось, у него гудит не в ушах, а где-то в голове, в самой ее глубине, и в полых недрах живота. - Стало быть, вот один из двенадцати порталов. Куда он выходит, Роланд? В "Мир Диснея"? Роланд покачал головой. - Я не знаю, куда он выходит. Быть может, в никуда... а может быть, во все сущие миры. В моем мире вообще есть много мне неведомого - это вы оба наверняка уже поняли. А есть такое, что некогда было мне известно, но изменилось. - Из-за того, что мир сдвинулся с места? - Да.- Роланд бросил на Эдди короткий взгляд.- Послушай-ка, это ведь не просто риторическая фигура. Мир действительно ~сдвинулся~ с места и непрестанно убыстряет свое движение. В то же время все снашивается... распадается...- Подтверждая свою мысль наглядным примером, стрелок пнул металлический труп шагающего короба. Эдди вспомнилась нарисованная Роландом на земле грубая схема расположения порталов. - Так это ~и есть~ край света? - спросил он почти робко.- Я хочу сказать, не больно-то он отличается от любого другого места.- Эдди хохотнул.- Если здесь и есть обрыв, я его не вижу. Роланд покачал головой. - Край-то он край, да не такой. Это - место, где берет начало один из Лучей. Так меня, во всяком случае, учили. - Лучей? - переспросила Сюзанна.- Каких Лучей? - Великим Пращурам принадлежит заслуга не устройства, но ~пере~устройства мироздания. Рассказывают разное: одни - будто Лучи суть спасение мира, другие - будто бы это семена всеобщей погибели и разрушенья. Лучи - творение Великих Пращуров. Это такие линии... ~скрепляющие~... ~удерживающие~... - Ты говоришь о магнетизме? - осторожно поинтересовалась Сюзанна. Все лицо Роланда просветлело; озарение преобразило шероховатые грубые грани и изборожденные морщинами плоскости, превратив их в нечто новое и поразительное. На миг Эдди открылось, как будет выглядеть Роланд, если и впрямь ~доберется~ до своей Башни. - Да! Не об одном магнетизме, хотя магнетизм играет здесь известную роль... о силе тяготения... и о надлежащей увязке пространства, измерений, величин. Лучи - те силы, что связуют все это воедино. - Добро пожаловать к физикам-шизикам,- негромко прокомментировал Эдди. Сюзанна пропустила его реплику мимо ушей. - А Темная Башня? Это что же, какой-то генератор? Центральный источник энергии для Лучей? - Не знаю. - Но ~знаешь~, что здесь - пункт А,- вмешался Эдди.- Если мы достаточно долго будем идти по прямой, мы придем на другой край света, к другому порталу - назовем его пунктом С. Но сперва мы придем в пункт В. В центральную точку. К Темной Башне. Стрелок кивнул. - Сколько придется идти? Ты знаешь? - Нет. Но я знаю, что дорога нас ждет очень дальняя и что с каждым уходящим днем расстояние увеличивается. Эдди, нагнувшийся было обследовать шагающий короб, выпрямился и уставился на Роланда. - Этого не может быть.- Он говорил тоном человека, старающегося убедить малыша, что никакой бука в шкафу не живет и жить ~не может~ по той простой причине, что в действительности буки в природе не существуют.- Миры ~не растут~, Роланд. - Да что ты? В пору моего отрочества, Эдди, у нас еще водились карты. Особенно мне памятна одна, под названием "Великие державы Западных Земель". На ней была изображена и моя родина, Галаад; и Низинные Баронства, охваченные бунтом и смутой спустя год после того, как я завоевал право носить револьверы; и холмы; и горы; и Западное Море. От Западного Моря Галаад отделяло изрядное расстояние - тысяча миль, а то и больше - ~но на то, чтобы преодолеть его, я истратил более двадцати лет~. - Это невозможно,- быстро и испуганно сказала Сюзанна.- Даже если ты от начала до конца ~шел пешком~, на это не могло уйти двадцать лет! - Ну, надо же учесть остановки - попить пивка, черкнуть открыткудругую,- пробурчал Эдди. Никто, однако, не обратил на него внимания. - Большую часть пути я проделал не пешком, а верхом,- возразил Роланд.- Хотя порой, волею обстоятельств, мое продвижение на Запад и оказывалось... э-э... приостановлено - так?.. однако означенное время я провел по преимуществу в дороге, уходя от Джона Фарсонского. От Джона Фарсона, стоявшего во главе восстания, что опрокинуло мир, в котором я вырос. От мятежного Фарсона, жаждавшего увидеть мою голову насаженной на кол во дворе его замка. К чему, полагаю, у него имелись веские причины, ибо на совести моей и моих соотчичей смерть великого множества его сподвижников... а я, к тому же, похитил нечто, чем Фарсон чрезвычайно дорожил. - Что, Роланд? - с любопытством спросил Эдди. Роланд покачал головой. - Об этом в другой раз... а то и никогда. Сейчас же задумайтесь вот над чем: мною пройдено ~много~ тысяч миль. Ибо мир растет. - Не может такого быть. Не может, и все,- гнул свое Эдди, тем не менее потрясенный до глубины души.- Были бы землетрясения... потопы... цунами... Не знаю, что еще... - ~Да посмотри же!~ - взъярился Роланд.- Довольно лишь оглядеться! Что ты видишь? Мир, подобно детской игрушке волчку замедляющий свое вращение, пусть даже при этом он разгоняется и движется иным, непостижимым для нас образом. Взгляни на то, что ты убил, Эдди! Отцом твоим заклинаю, посмотри на убитых тобою! Два широких стремительных шага по направлению к ручью - и подхваченная стрелком стальная змея после беглого осмотра была переброшена Эдди. Молодой человек левой рукой поймал суставчатое тело, и змея тут же развалилась на две части. - Видишь? Она вконец изработалась. Равно как и ~все~ встреченные здесь нами создания - одряхлевшие, изнуренные. Не нагрянь мы, их все равно постигла бы скорая смерть. С гибелью медведя. - Медведь был чем-то болен,- сказала Сюзанна. Стрелок кивнул. - Его живую плоть разъедали паразиты. А вот отчего они напали лишь теперь, не прежде? Сюзанна не ответила. Эдди меж тем рассматривал змею. В отличие от медведя она производила впечатление полностью искусственной конструкции - металл, микросхемы и ярды (если не ~мили~) паутинно-тонкого провода. Более того: ощупывая внимательным взглядом ту половину змеи, которую продолжал держать в руках, Эдди различил крохотные пестринки ржавчины, и не только на поверхности, но и внутри. Мокрое пятно там же говорило об утечке масла или о том, что в змеиную утробу просочилась вода. Под воздействием влаги часть проводков сгнила, а несколько плат величиной с ноготь большого пальца поросли какой-то зеленоватой дрянью, похожей на мох. Эдди перевернул змею вверх брюхом. Стальная пластинка незамедлительно поставила молодого человека в известность, что в руках у него изделие "Норт-Сентрал Позитроникс, ЛТД". Имени на пластинке не было, только серийный номер. "Видно, ты, подруга, такое ничтожество, что имя тебе не положено,- подумал Эдди.- И то сказать: шестерка, навороченная сапка с мотором, которую придумали только затем, чтоб время от времени вкатывать Братцу Медведю оздоровительный клистир... или делать что-нибудь не менее отвратное". Он бросил змею и вытер руки о штаны. Роланд, подобравший с земли "трактор", с силой рванул одну гусеницу. Гусеница легко отделилась, пролив на клочок земли между сапогами стрелка дождь ржавчины. Роланд отбросил гусеницу в сторону. - Все в этом мире замирает или разваливается,- сказал он без всякого выражения.- Силы же сцепляющие, коим мир обязан своею соразмерностью и гармонией во времени, равно как и в пространстве, слабеют. Мы знали это еще детьми, но и помыслить не могли, ~каково~ окажется время угасания. Да и каким чудом могли бы мы вообразить такое? И все же пора заката настала, я жив, я многое слышу и вижу, и вот мое убеждение: Последние Времена пагубно сказываются не на одном лишь моем родном мире. Они подтачивают и ваш мир, Эдди и Сюзанна, а быть может, и миллиард иных миров. Лучи разрушаются. Бог весть, причина то или один из признаков, но я знаю, что это истинная правда. Подите сюда! Ближе! Слушайте! Приближаясь к металлической коробке, наискось располосованной чередованием желтого и черного, Эдди нежданнонегаданно угодил в цепкие объятия одного яркого и неприятного воспоминания. Впервые за много лет молодой человек поймал себя на том, что думает о рассыпающейся викторианской развалюхе с Голландского Холма. Развалюха эта, известная детворе района как "Особняк", стояла на заросшей бурьяном, неухоженной лужайке на Райнхолд-стрит, примерно в миле от квартала, где выросли братья Дийн. Об Особняке ходили страшные истории - Эдди полагал, что в районе едва ли сыщется мальчишка или девчонка, их не слыхавшие. Казалось, горбатый дом, тяжело осевший под крутой кровлей, злобно глядит на прохожих из густой тени карнизов. Оконных стекол, само собой, не было и в помине (бросать камнями в окна можно и с почтительного расстояния), но участи быть расписанным краской из распылителя, превратиться в тир или в траходром дом избежал. Наибольшее же недоумение вызывал сам факт его затянувшегося существования: никто ни разу не поджигал Особняк - ни ради страховки, ни чтобы просто поглазеть на пожар. Ребята говорили, что там, конечно же, водятся привидения, и однажды Эдди, стоявшему с Генри на тротуаре и смотревшему на Особняк (это паломничество братья совершили специально, чтобы своими глазами увидеть предмет невероятных слухов, хотя матери Генри объяснил, что они всего-навсего идут с какими-то его друзьями к Дальбергу, за "Худси Рокетс"), почудилось, что привидения там, пожалуй, ~действительно~ могут водиться. Разве не ощутил он, что из старых, сумрачных викторианских окон - окон, которые, казалось, вперились в него неподвижным сосредоточенным взором опасного безумца,- сочится некая грубая и мощная враждебная сила? Разве не шевельнуло легчайшее дуновение волоски у него на руках и сзади на шее? Разве не подсказывало ему со всей ясностью чутье: переступи порог, и захлопнется дверь, щелкнет замок, придут в движение стены, пойдут смыкаться, размалывая в порошок косточки дохлых мышей, стремясь сокрушить и ~твои~ косточки? Населенный призраками. Сам - призрак. Приближаясь теперь к металлическому коробу будки, молодой человек вновь оказался во власти давнишнего ощущения опасности и тайны. Руки и ноги Эдди покрылись гусиной кожей, волоски на шее встопорщились и слиплись налезающими друг на друга, похожими на перья пучочками. И вновь он ощутил то же легчайшее дуновение, хотя листва на деревьях, обступивших поляну, сохраняла полную неподвижность. Тем не менее Эдди упрямо продолжал идти к двери (ибо то была, конечно, дверь - очередная дверь, хоть и запертая, вопреки желаниям и хотениям молодого человека, навсегда) и остановился лишь тогда, когда его ухо оказалось прижато к металлу. Можно было подумать, что полчаса назад Эдди хватил таблетку действительно сильной "кислоты" *7 и его как раз начинает мощно забирать. Во мраке заглазья поплыли диковинные краски. В ушах зазвучали призрачные голоса, бормотавшие что-то в каменных глотках длинных коридоров, в чертогах, озаряемых неверным мерцающим светом электрических светильников. Эти факелы современной эпохи, некогда заливавшие все ярчайшим сиянием, обратились ныне в жалкие стерженьки угрюмого голубого огня. Эдди чувствовал пустоту... безлюдье... мерзость запустения... смерть. Грохот машин не смолкал. Но не вторгался ли исподволь в этот шум некий неприятный призвук, этакий слышный порою за мерным гулом глухой стук сродни перебоям больного сердца? Не возникало ли ощущение, что механизмы - источники этого шума - хотя и значительно превосходят тонкостью и сложностью внутреннее устройство медведя, не могут попасть в такт с самими собой? - Безмолвно все в чертогах мертвецов,- услышал Эдди свой замирающий, слабеющий шепот.- Недвижно, стыло, предано забвенью. Зри - лестницы погружены во мрак, в покоях гибель царствует с разрухой. Вот, вот они, чертоги мертвецов, где пауки прядут и среди камня огромные системы затихают - одна вослед другой, поочередно. Роланд грубо оттащил его от будки, и Эдди повел на стрелка затуманенными глазами. - Довольно,- сказал Роланд. - Фиг знает, чего туда напихано, но фурычит оно не ахти, верно? - услышал Эдди свой голос - дрожащий, доносящийся словно бы издалека. Молодой человек еще осязал могучую силу, наплывающую из короба будки. Она звала Эдди, влекла, манила. - Верно. Нынче в этом мире нет ничего столь уж процветающего. - Братцы! Если вы задумали здесь заночевать, радостью общения со мной вам придется пожертвовать,- предупредила Сюзанна. Голубовато-серый полумрак, дитя угасшей вечерней зари, размыл контуры ее лица - лишь поблескивали смутно белки глаз да зубы.- Я отправляюсь вон туда. Мне не нравится, как эта штука на меня действует. Брр! - ~Все~ мы расположимся на ночлег там,- сказал Роланд.- Идемте. - Это ты здорово придумал,- одобрил Эдди. Они двинулись прочь от будки, шум механизмов пошел на убыль, и Эдди почувствовал, что власть этих звуков над ним слабеет, хотя они по-прежнему взывали к нему, приглашая исследовать сумрачные переходы, пустынные лестницы, покои, где обитали гибель и разруха, где пряли пауки и где во тьму панели управленья погружались одна вослед другой, поочередно.