— Дальше я сам.
— Я тоже хочу послушать.
— Не надо. И … попроси своих, если что — то к вам никто не приезжал и ничего не спрашивал.
Смотрю на удивленное лицо.
— Нет не если что, а вообще… хотя ладно. Но постарайтесь обо мне никому.
Глянув на парня, безнадежно добавляю:
— Если сможете…
Когда я входил в подъезд, Серега все еще стоял на том же месте, не изменив ни выражения лица, ни позы.
Чего я хотел от нее, толком не мог и сам сказать, когда звонил в дверь ее квартиры.
— Что надо?
Усталый взгляд, дверь на цепочке, обеспечивает иллюзию защиты. Металлических дверей еще не додумались ставить. Эту, даже я выбью ударом ноги, вместе с цепочкой, а распахнувшаяся дверь отбросит хозяйку, хорошо врезав по голове. Тяжело вздыхаю, я пришел просто поговорить. Просто поговорить. Никого не убиваем, просто говорим.
— Я хотел поговорить по делу Червоненко.
— Приходите завтра, на работу, обратитесь к секретарю. И вообще, дело закрыто, приговор вынесен.
— У меня есть аргументы.
Прикладываю руку к левой стороне груди. Во внутреннем кармане лежит корреспондентское удостоверение, а чуть дальше, почти подмышкой — пистолет, полюбившийся мне «Люгер», с глушителем.
Женщина внимательно смотрит мне в лицо. Не могу понять всю гамму ее чувств. И растерянность, и удивление, и испуг, и какая-то обреченность. Дверь захлопывается у меня перед носом. Не успеваю поднять руку, чтобы постучать, как услышал позвякивание цепочки. Дверь распахивается и меня приглашают вовнутрь.
— Вот так и было все.
Стараюсь сидеть ровно, смотреть без эмоций, но строго.
Из рассказа судьи, получается, что основой убийства Сисениса Димитраса Яновича, была банальная ревность того Игорем к своей жене. Да, Сисенис исследовал распространение жука по территории СССР, он научный сотрудник сельскохозяйственной академии из Елабуги. Естественно у него и были с собой образцы жуков, собранные в нескольких районах.
И как же все понимать?
— Сисенис — настоящая фамилия, или псевдоним?
Судья смотрит непонимающе.
— Просто это слово по-латышски означает — саранча.
— Ты знаешь латышский язык?
— Нет.
— Тогда почему так говоришь?
— Я знаю, что значит это слово, но самого языка не знаю, что тут такого?
— Так не бывает!
— Почему? Вы наверняка знаете, что значит по-немецки «хенде-хох», но можете не знать немецкого языка.
— Вообще-то, я знаю немецкий. И хенде-хох знают почти все наши люди из-за фильмов, там так говорят.
— Видите. А я знаю несколько слов по-латышски, которые другим неизвестны, несколько по-литовски. На многих языках нашей страны, хоть несколько слов, но мне известны. Так вышло, что на латышском знаю это.
— Неважно, это настоящая фамилия. Что тебе непонятно в этом деле?
— Приговор. Слишком суровый.
— Убийство, предумышленное.
— Я знаю о многих убийцах, за более жестокие, получали малые срока.
— Бывает, все зависит от дела.
— Почему Сисениса никто не забрал? Его похоронили здесь же, за счет государства.
— Не знаю. Наверно родственников не нашлось, или не захотели приехать, испугались. Мы связывались с его начальством. На процесс обещали приехать представители коллектива… Нет, не приехали, прислали телеграмму, что не смогли, и решение собрания трудового коллектива об осуждении преступников, есть в деле.
Слушаю молча и рассматриваю уставшую одинокую женщину. Да, ветеран. Замечаю под стеклом секретера ее фотографию с медалями на фоне разрушенного города. Судя по погонам, улыбке и некоторым деталям — это немецкий город сорок пятого. И без этого рука не поднялась бы выстрелить в нее. Она не оправдывается — твердо уверена в своей правоте. Виновного приговорила к высшей мере. Так и надо. Рассказывать ей о том, что Димитрас мог умышленно разбрасывать вредителя бесполезно. Не поверит. Да и сам я не уверен в этом. Мог же и правда, простой ученый исследовать этого жука, искать способы борьбы в своей лаборатории, а здесь собирал образцы, наблюдал за поведением колорада, пересаживая его с одной травы на другую. Мог? Вполне. И пострадал напрасно, подвернувшись под горячую руку злых смолян, понимающих, какая зараза обрушивается на их поля. Запросто. А мог специально распространять? И такое реально, хотя уж очень наивным ботаником выглядит на фотографиях, да и не попадаются такие, настоящие вредители-люди.