Но тревога оказалась напрасной — полицейским некогда было отвлекаться.
«Неужто ошибся? Ведь он сюда ее клал, — ломал голову мальчуган. — А что если разобрать один столбец кругов до земли? Она, наверно, вниз провалилась!» Окрыленный этим предположением, Кешка начал стаскивать тяжелые жмыхи. Наконец сумочка нашлась, он схватил ее, не разглядывая, сунул за пазуху и, пригнувшись, не дожидаясь конца схватки между матросом и полицейскими, заспешил прочь.
Позади остались мешки с зерном, ящики с иностранными надписями. Среди людской толпы Кешка немного успокоился, но все же продолжал бежать, постоянно оглядываясь, а в его вихрастой голове проносилась одна мысль: «Не гонятся ли?»
Около северного выхода в город Кешка увидел полицейского, разговаривавшего с чешским солдатом. Мальчика опять обдало холодом: «Влип! Неужели меня караулит?» Он юркнул за спины солдат, стоявших между ним и полицейским, и кинулся к воротам с надписью: «Выход в город». Но этим проходом воспользоваться не удалось: японские солдаты выгружали здесь ящики со снарядами и никого из гражданских не подпускали близко. «А что если махнуть прямо через забор?» Но он тотчас же отказался от такого намерения: «Нет. Могут подумать, что я в карман залез, и поймают, как воришку. Тогда и полицейского позовут эти япошки», — он покосился на японцев, переговаривавшихся около поставленных в козлы винтовок, и отошел. «А если через ресторан попробовать?» — подумал Кешка и решительно зашагал к двери. У входа он снял картуз и, бормоча себе под нос: «Подайте кусочек хлеба. Подайте копеечку», — миновал американских офицеров, стоявших в коридоре. Выход из ресторана никем не охранялся. Кешка небрежно надел свою фуражку, выскочил на улицу и, обежав привокзальный сквер, направился прямо в город. «Там посмотрим, что в этой сумочке!» — рассуждал он.
Но любопытство было сильнее Кешки. Он остановился и стал обдумывать, куда бы ему спрятаться, чтобы развязать сумочку и взглянуть на содержимое. Свернув влево, в сторону привокзальных домов, Кешка зашел за угол и осмотрелся: никого не было. Тогда он осторожно потрогал сумочку. «Что сюда положил партизан? Деньги? Важные документы? А может, тут приказ по партизанским войскам? Разве можно прямо на улице раскрывать?» Эти мысли заставили Кешку повременить. Оглядевшись еще раз по сторонам, он застегнул ворот рубашки, чего раньше никогда не делал, и помчался на Бородинскую дамбу — главную магистраль, ведущую в центр города.
3
Вначале Ванька добросовестно исполнял обязанности наблюдателя. Его продолговатая голова проворно поворачивалась, а шустрые глаза внимательно наблюдали за товарным двором. Когда послышались свистки, а затем завязалась борьба между парнем и полицейскими. Ванька усердно замахал руками, засвистел, чтобы Кешка возвращался. Затем, увлеченный борьбой, он потерял из виду своего приятеля.
«Раз этот человек против полиции, значит он должен быть за наших», — рассуждал Ворон, сидя на буфере разбитого американского полувагона. Он внимательно следил за схваткой, и каждая неудача незнакомого парня больно отзывалась в его детской душе; меткий удар по противнику быстро менял настроение Ваньки: мысленно он подзадоривал парня: «Так, так! Стукни ему в живот!»
В критическую минуту Ворон не выдержал и закричал:
— Души подлюку! Души его!
Забыв об осторожности, Ванька захлопал в ладоши и тут же свалился с буфера на рельс, больно ударив ногу. Его кожаная фуражка покатилась под вагон. Он опять залез на буфер и продолжал наблюдать.
Сыщик, улучив момент, ударил партизана по голове пистолетом. Тот, разжав руки, ничком упал на лежавшего полицейского; теперь воспрянувшие духом колчаковцы беспрепятственно скрутили ему руки и связали шнуром.
Вздох облегчения вырвался у сыщика при виде связанного противника, лежавшего на земле и не подававшего признаков жизни.
— Какой здоровяк, а? — нарушил общее молчание рыжий, отыскивая оторванный погон и пуговицу с гимнастерки.
— Эх вы, деревня! Вам бы на колымагах ездить, а не в полиции служить. Если бы не я, вы бы еще возились, — возмущался сыщик.
Полицейские виновато переглянулись. Они и сами чувствовали себя неловко — двое, а не могли справиться с одним.
— Слава богу, что одолели, — с облегчением заметил рыжий и обратился к сыщику с вопросом: — Что прикажете делать?