Кешка вобрал голову в плечи и шел на него.
Корешок, скорчив гримасу, вытянув шею, со сжатыми кулаками топтался на одном месте и подбадривал друзей:
— Двинь, Дошлый, ему по загривку! Двинь ему. Ударь его по уху! Чо он их развесил?! Ишь, наушники надел!
Продолжая отступать, Жорж сбился с протоптанной тропинки, забрел по колено в снег и не сводил глаз с Кешки, самого опасного, по его мнению, врага.
Кешка сделал вид, что собирается броситься, а сам мигнул Лу. Тот понял замысел товарища и кошкой прыгнул на спину противника, схватив его за шею. В это время Кешка ударил скаута кулаком по лицу, тот повалился набок, увлекая за собой Леньку.
Корешок бегал вокруг и переживал за товарищей:
— Дай ему! Бей!
Кешка ухватился за руку скаута, державшую нож, и так они катались по снегу. Ребята дружно колотили Жоржа. Тот в свою очередь пинался и отбивался. Наконец у него из носа брызнула кровь. А Корешок все бегал и подзадоривал Кешку и Лу криками.
Кое-как Кешка изловчился и завернул противнику руку, тот разжал пальцы и выпустил нож. Это еще больше ожесточило скаута, и он ударил Кешку в переносицу. Кешка охнул, перед глазами у него поплыли круги. Жорж чуть было не вырвался. Но Кешка быстро оправился, бросился скауту на спину, и опять клубок из ребячьих тел завертелся на снегу. Все трое были без шапок, с залепленными снегом волосами, пыхтели, сопели, фыркали.
Скаут неожиданно подхватил на снегу нож и занес его над спиной Кешки.
Увидев смертельную опасность, грозившую товарищу, Корешок мигом очутился около Жоржа, схватил его за руку и крикнул:
— Нож! Дошлый, нож!
Почувствовав неладное, Кешка выпустил ногу скаута, вырвал из его рук нож и швырнул в сторону.
Скаут неожиданно подхватил на снегу нож.
— Убили! — не своим голосом кричал Жорж. — Лежачего не бьют!
— Замри! Не будешь ножом пыряться! Не будешь ловить наших! — приговаривал Кешка сквозь зубы, волоча скаута за ноги подальше в сугроб.
Бойскаут плакал. Он был весь в снегу, в крови.
— Хватит! — торжествовал Ленька, высвобождая из-под скаута свою шапку. — Пусть удирает, пока жив! — Он отошел и стал отплевываться.
Жорж спохватился, втянул голову в плечи и пустился бежать, поддерживая штаны.
— Смотри, смотри, как улепетывает! Его что-то набок повело. Испугался! — восхищался победой Кешка. Он разыскал скаутский нож, положил его в карман и надел шапку.
Корешок пнул ногой наушники и сверток, оставленный гимназистом.
— Пусть валяется. Это господское.
Запыхавшиеся беспризорники что есть духу пустились бежать… Когда же убедились, что угроза миновала, пошли быстрыми шагами, наперебой вспоминая драку.
Доктор медицины
1
На первый взгляд могло показаться, что «Зеленый Остров» необитаем: деревья, обильно покрытые инеем, словно притаились, боясь пошевелиться и нарушить тишину; на заснеженных дорожках виднелись отпечатки фазаньих лапок. И только из кухонной трубы летнего ресторана «Суйфун» лениво змеился сизый дымок.
Уже несколько дней подряд в ночлежке стояла тишина. Не было слышно детского смеха, споров, задорных выкриков, возни. Болезнь не отпускала Ваньку. С каждым днем ему становилось все хуже. Ребята из-за осторожности первое время топили печь только ночью, но потом, заботясь о больном друге, стали поддерживать огонь и днем. Печь поглотила все стулья и столы ресторана. Огарок свечи, подобранный в церкви, бросал тусклый свет.
Больному из разбитых столов соорудили около горячей кухонной печи лежанку. Из старой ночлежки ночью перетащили конскую попону и укрыли Ваньку. У изголовья больного положили кусок мороженого молока. Тут же лежало немного колбасы, небольшой кусочек засохшей просвирки и тянучка.
Друзья сидели около Ваньки удрученные и только изредка перешептывались. Когда раздавался надсадный кашель больного, ребята одновременно наклонялись к нему.
— Ворон, чо тебе хочется! Может, колбаски? — спрашивал Корешок, гладя руку товарища. — Или блинов? Только скажи, чо бы ты съел? Мы стащим.
Ванька не отвечал.
— Мне сдается, у него язык не (ворочается, — продолжал Корешок, глядя на Кешку. Кешка промолчал. Тогда Корешок опять обратился к больному: — Чо бы ты съел? Может, хочешь пососать сосульку, так я сейчас быстро сбегаю на улицу и принесу?
— Колбаса заплесневела. Еще отравится. Нужно молока ему, — заметил Лу. — Ваня, ты молочка откуси. Ну хоть кусочек! Оно вкусное — мороженое. Попробуй. — Но Ванька не шевелился, и Лу, тяжело вздохнув, положил молоко на прежнее место. — Уже несколько дней не ест, — сокрушенно сказал он.