— Если ты знаешь правду, возможно, он тоже знает.
— Пока нет, но я уверен, что это всего лишь вопрос времени.
Это заставляет меня чувствовать себя немного лучше, и мне нужно узнать больше. — Как ты нашел меня в коттедже?
— С помощью твоего отца.
Папа?
— Мой отец послал тебя за мной?
— Нет, Куколка, все было не совсем так. Он знал, что ты не умерла, и просил полицию разобраться в том, что произошло. Люди, на которых я работаю, связались с ним, когда поняли, что ты замешана в тайне, для решения которой нам нужна твоя помощь.
Помощь?
Так не поступают с теми, от кого тебе нужна помощь. Он имеет в виду, что я буду пленницей, пока он не получит от меня то, что хочет.
Вот что он имеет в виду.
И что я могу сделать?
Он сам сказал, что он единственный человек, стоящий между мной и смертью. Перевод: он, вероятно, хуже, чем тот, кто придет за мной.
Мое сердцебиение ускоряется, и я сжимаю руки так крепко, что кровообращение прекращается.
И папа знает правду. Я знала, что он первым догадается. Держу пари, что все произошло именно так, как я и говорила.
— Они не знали, что у меня есть близнец, — бормочу я.
— Они?
— Роберт и Мика Санта Мария.
— Ты знаешь Мику?
Я киваю. — Они работали вместе.
— Мне нужно, чтобы ты рассказала мне, что произошло. Все.
Я вспоминаю ту ужасную ночь, когда моя жизнь рухнула. — Я видела, как Роберт убил человека. Мика был там.
Эрик достает из куртки маленький блокнот. — Как звали этого человека?
— Донни. У меня нет фамилии. Они упомянули что-то под названием Вуаль. Они спорили о какой-то технологии, которая не работала. Я не знаю, так ли они ее называли. Джейк, я имею в виду, Роберт собирался ее продать, а Донни не мог ее починить. Вот что разозлило Роберта.
В его глазах вспыхивает огонек интереса. — Продолжай.
Я мысленно вернулась назад и вспомнила остальную часть разговора, которую мне не следовало слышать.
— Они собирались продать его парню по имени Варавва Понтекс.
Когда он выпрямляется и его глаза становятся более открытыми, я понимаю, что сказал что-то важное.
— Варавва Понтекс? — проверяет он.
— Да. Контракт стоит пять миллионов, и они не хотели, чтобы он узнал, что техника не работает. Когда Донни сказал, что она портится, и он не может ее починить, вот тогда Роберт выстрелил в него, и он увидел меня. Они с Микой оба увидели меня и пошли за мной. Я даже не знала, что я застала. — Я останавливаюсь на мгновение, чтобы перевести дух. — Когда Роберт увидел меня, он, казалось, был больше обеспокоен тем, что я услышала, чем тем, что я видела, как он убивал, — отмечаю я.
— Где это произошло?
— Это… — Мой голос затихает, когда я вспоминаю, что я шлюха.
Я собиралась сказать Джейку — Роберту, что не смогла работать в ту ночь, потому что у меня болела голова. Другими словами, я не смогу трахнуть его или кого бы он ни хотел, чтобы я трахнула этой ночью.
Если бы я не была шлюхой, я бы не пошла к Роберту и ничего ему не сказала.
Это новый уровень дна, которого я достигла в своей жизни. Я стала шлюхой, которой все меня считали. Шлюхой, обвиняемой в том, что она подтолкнула свою мать к самоубийству, потому что, по-видимому, я трахалась со своим отчимом.
То, что я стала такой по собственным правилам, не изменило того, какой я всегда была в глазах окружающих — ничто.
— На работе, — решаю я по глупости сказать.
— Где ты работала, Саммер? — спрашивает он, и мои нервы накаляются.
Я задерживаю дыхание и смотрю на свои руки на коленях. Мои глаза снова поднимаются, чтобы встретиться с его взглядом, и я проглатываю гордость, когда говорю: — Это называется Club Montage.
Выражение его лица не меняется, и я не знаю, происходит ли это потому, что он не слышал об этом клубе, или слышал, и ему все равно, кем я была, если работала там.
— Какую работу там выполнял Роберт?
— Он был совладельцем вместе с другим парнем по имени Кассиус Дент.
— Как долго ты знала Роберта? — спрашивает он.
— Шесть месяцев. — Столько я проработала в клубе. Просто сказать это звучит так ужасно. Шесть месяцев в этом месте заставляют меня выглядеть еще хуже, как шлюха.
— У тебя есть адрес Роберта и Мики?
— Нет, я всегда видела их в клубе.
— А как насчет номера?
— Да. У меня есть номер и Роберта, и Кассиуса.