Я решил действовать. С физиономией человека, знающего, куда идет, то есть не озираясь и не замедляя шаг, но и особо не торопясь, я продефилировал мимо бабули прямиком в подъезд. Под ее пристальным взглядом, само собой. Там сразу шмыгнул под лестницу, авось в темном закутке будет время незамеченному одеться, ежели в параллельности занесет не туда, и придется возвращаться и менять координаты перехода. Подумав напоследок, что янычамураев бояться — в Шайчулан не ходить, я переместился. Когда уже давил на камень, вдруг дошло, что не все так просто, если попаду не по назначению. Слишком увлекся вычислением плоскостных координат, а про третью повысотную составляющую совсем позабыл, и вернуться обратно под лестницу вряд ли получится…?
Ай да я со своим глазомером! Попал почти что во дворец. Оказался на невысокой (всего ступеней десять), но широченной, обрамляющей все здание лестнице.
Правда, в локальном смысле удачным перемещение нельзя было назвать. Ступни попали аккурат на ребро ступени. Секунду побалансировав, я все ж не удержался и соскочил на ступеньку ниже, слегка ударившись о край задней частью голени левой ноги. Непроизвольно ойкнул, кажется, матом. Чем и привлек к себе внимание. А привлекаться было кому. У них работа такая. У подножия лестницы, вдоль всей ее протяженности, на расстоянии шагов десяти-пятнадцати друг от друга, выстроилась цепь янычамураев. То ли почетный караул, то ли последний рубеж обороны. Словом, однозначный «но пассаран», окажись я по ту сторону, ни за что бы не прошел.
Гвардейцы стояли спиной ко мне, но на звук моего появления отреагировали мгновенно, как минимум трое ближайших. За телодвижениями двоих дальних я наблюдал лишь боковым зрением, а вот с ближайшего не сводил глаз, готовый в любой момент вернуться в родное измерение при малейшем намеке на агрессию со стороны охранника.
У воина, как и накануне у его соплеменника, раскосые глазки округлились, рот приоткрылся. Но и только. И тут до меня дошло: я же оказался за спинами янычамураев, значит, по логике, вышел из дворца. Значит там или живу в гостях у князя, или работаю. Да, выгляжу немножко экстравагантно, учитывая полную обнаженность. Не их собачье дело. Дабы воин укрепился в своих догадках, что имею право расхаживать где угодно в любом виде, я скорчил недовольную мину, мол, службу надо нести как положено, а не пялится на княжьих гостей, затем зевнул, потянулся и отметив, что янычамураи начали разворачиваться, чтобы продолжать наблюдение за вверенным им участком, развернулся и сам. Неспешно поднялся на верхнюю площадку. Там, не удержавшись, оглянулся. Мало ли, вдруг кто крадется? Нет. Все путем. Стоят, бдят в положенную сторону.
Пока все складывалось. Дабы успех не захирел, его надо развивать. Вдоль всей лестницы тянулась терраса. Колонны, бортики, кадки с пальмами, диванчики. Короче, уютные уголки на свежем воздухе. А по другую сторону от ступеней — несколько проходов (никем не охраняемых) во внутренние помещения. И я вошел во дворец. Внешняя прямолинейность сразу же закончилась. Залы, коридоры с множеством ответвлений, опять залы. Лабиринт, да и только. Не останавливаясь ни на секунду, я уверенно шел, на самом деле, понятия не имея, в какую сторону надлежит двигаться.
Хоть и редко, но люди встречались. Воины, слуги, наверное, еще и кто-то рангом повыше, судя по одеяниям и властным физиономиям. Но куда им до меня? Я шел с такой надменной харей, что ни у кого и мысли не возникло остановить и поинтересоваться: что это я разгуливаю в столь непотребственном виде. Всем своим видом я показывал, что имею на это полное право. И пока верили. Останавливались, провожая недоуменным взглядом, но пока молчали.
Я отлично понимал, что это до поры до времени. Стоило натолкнуться на какого-нибудь более менее значимого вельможу из числа приближенных к князю, и все, кранты. Никакая наглая рожа не спасет. И не факт, что кто-то уже не доложил по инстанции, мол, разгуливает парнишка, в чем мать родила и каковы будут инструкции на его счет, ежели встретится вновь?
Так что оказавшись в небольшой и спокойной комнатке, я, недолго думая, сдернул со стены портьеру, бесцеремонно отодрал от нее узкий и длинный прямоугольный клок и соорудил себе из него приблизительное подобие туники. С одной проблемой разобрался. Уже не так буду бросаться в глаза. Да и хоть уже понемногу начал привыкать к своей периодической бесштановости, дискомфорт все ж имел место быть.
Осталось всего ничего — начать и кончить. Найти князя и известить его о наличии принцессы. Знать бы еще, куда идти. Хотя бы в какую сторону. И спрашивать нельзя, сразу спалюсь. Я решил, что рано или поздно попаду куда надо. И продолжал бродить по закоулкам дворца. А в башке крутилась киношная цитата: «Ну, кто так строит?».
Вышел на балкончик с видом на реку. Так и не понял, почему мои провожатые накануне решили, что я рехнулся, когда предложил переплыть на ту сторону. С виду река, как река. Почти как наш Дон. Странный непонятный звук, что-то утробно-глотательное, как и в прошлый раз вызвал мурашки по всему телу. Но источник увидеть не удалось. Как раз лупился в другую сторону, а когда повернулся, то взору предстали лишь расходящиеся кругами волны, словно плесканулась огромная рыба. Типа белой акулы. Скорей всего, в водоеме водились какие-то хищники, пожирающие всех попавших в реку. А там кто его знает? Да и не столь важно. Других дел по горло кроме изучения фауны.
Я покинул балкончик и вновь продолжил скитания, держась речной стороны, где преобладали узкие коридорчики и прочие мелкие помещения. Задворки дворца. Людей встречалось мало, а кто и попадался, прижимался к стеночке, пропуская важного господина какого-то хрена забредшего на служебную половину.
Конечно, понимал, что по этим закуткам могу бродить вечно. Князь уж точно никогда тут не появляется. Поэтому периодически я делал осторожные вылазки на хозяйскую половину. Пока безрезультатно. Но, как говорится, упорство вознаграждается.
Протиснувшись в очередной раз по непонятно для чего построенной щели (назвать коридором этот узкий проход язык не поворачивался), попал за портьеру, выглянул и понял — я в апартаментах княжича. Тот восседал на маленьком троне всего метрах в трех от моего укрытия, лицом ко мне.
Исходя из рассказов Блюма о попытке наследника заставить девчонок на кухне плясать непотребные танцы, я ожидал увидеть тинейджера примерно одного возраста с юным разбойником. Однако княжеский отпрыск оказался совсем ребенком. Лет десять максимум. Успела мелькнуть мыслишка насчет моего провожатого, мол, нехорошо маленьких обижать. Мелькнула и тут же пропала. Чуть приглядевшись, понял, что детеныш одним только своим видом, без непотребственных поступков, напрашивается на тумаки и затрещины. Доселе абстрактные для меня определения, такие как «ублюдок», «выродок» и «гаденыш», приобрели образ. Теперь я знал как они выглядят на самом деле.
А я еще только что ратовал за то, что умею корчить надменную рожу. Да по сравнению с этим пацанчиком, все мои физиогномические упражнения тянули лишь на изображение из себя добряка-парня. Ненависть, презрение, высокомерие, — все это так неестественно смотрелось на детском личике, что антипатия зародилась мгновенно и продолжала возрастать.
А княжич не замечал, что уже не один. И продолжал свое занятие. Как и положено детишкам этого возраста, он играл. В свою своеобразную игру. Вел разговор с воображаемым собеседником. Вникнув в смысл слов, я понял — ублюдок играет в «короля».
— Да, да. Полозий у моих ног. Умоляй, не умоляй, уже ничего не изменишь! — Голос, хоть и тонкий, но какой-то дребезжащий, и надменные интонации вполне соответствовали внешним данным, так что моя неприязнь еще прибавила в весе. — Отныне так и будет! Я отделился от Юпалтыны и создал новое королевство! И теперь я тоже король! Великий и Могучий Байдуйхан! И Традичайное княжество не верну. Я его завоевал, и оно теперь мое! Все, Кульдульперпуксушка, убирайся с глаз моих долой! И помни, скоро возьмусь и за Срединное!