— Наиболее близким словом в нашем языке будет «кианти», но им не пользовались с тех пор, как наши самые далёкие предки покинули первый мир, — ответила она.
— Ки-ан-ти, — сказал Тирион, тщательно произнося по слогам, чтобы убедиться, что правильно уловил звучание слова.
Лираллианта кивнула:
— В далёком прошлом у нас были партнёры, помогавшие нам, действуя сообща, когда мы выдвигались на колонизацию нового региона. Наш первый дом содержал много врагов, и это было необходимостью для выживания.
— Пара из мужчины и женщины?
— «Мужчина» и «женщина» являются обманчивыми терминами, — поправила она. — Кианти помогали засеивать новую рощу. Многие терпели неудачи, но большинство из тех, кому удавалось это сделать, выживали и процветали. В конце концов мы побороли всех наших естественных врагов, и первый мир был заполнен, как был заполнен этот.
— И те двое, что составляли пару — они делали друг для друга что угодно? — спросил Тирион.
— Если один кианти умирал, то создать новое дерево они уже не могли. Они поддерживали друг друга всеми возможными способами, — объяснила она.
— Когда я срезал свой ошейник, ты чуть не погубила себя, пытаясь меня спасти, — заметил он. — Разве это было рационально?
— Нет, — признала она.
— Но именно такого рода вещи совершали друг для друга эти ваши «кианти».
— Для них эти действия были логичными. В них не принимали участия никаких нематериальные концепции, которые вы, люди, приписываете подобным вещам. Они действовали не из любви, — заявила она.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что мой народ не функционирует подобным образом.
— Сейчас — нет, — согласился Тирион, — но в то время тебя не было. Ты не знаешь, какими были твои предки.
— Съевшие лошти, хранители знаний — они помнят, — заявила она.
Некоторые избранные дети Ши'Хар получали особые плоды, передававшие знание, собранное одним из деревьев богов и всеми предшествовавшими ему деревьями, если это дерево также было хранителем знаний. Некоторые деревья и, соответственно, некоторые из нынешних хранителей знаний, обладали воспоминаниями, уходившими в прошлое на тысячелетия, до их изначального дома,
— Тебе следует спросить одного из них, — предложил Тирион. — Ответ может оказаться отличным от твоих ожиданий.
Лираллианта замерла.
Само по себе, это ничем необычным не было, Ши'Хар часто выделялись своим отсутствием ненужных движений, однако его внимание привлекла внезапность, с которой это произошло. Тирион остановил работу, и обратил всё своё внимание на Лираллианту:
— Что?
— Старейшины предложили мне лошти, — без предисловий сказала она.
Это его удивило:
— Но разве ты не являешься самой молодой в Роще Иллэниэл? — Он не был уверен, как именно это работало, но ему казалось бессмысленным давать самым младшим из их народа то, что считалось одной из их величайших почестей.
— Да.
— Тогда почему ты? Есть же многие другие, занимающие более высокое положение?
— Ты неправильно понимаешь назначение лошти, и причины, по которым его их дают, — сказала она ему.
Его глаза сузились:
— Ты сказала, что лошти передаёт знания, от поколения к поколению…
Лираллианта кивнула:
— Это верно, но выбор того, кому дать лошти, также зависит от знания, а точнее — от его приобретения. Ребёнок, выказавший великую мудрость, раскрывший новые озарения, или показавший признаки инновации — вот, кого ищут, чтобы добавить к даваемому лошти богатству.
Теперь, когда он смотрел на это под таким углом, подобная практика действительно имела смысл. Тиллмэйриас был первым хранителем знаний, с которым он повстречался. Его наиболее заметной характеристикой был клинический подход к изучению людей. Байовар, один из хранителей знаний Иллэниэлов, сделал своим хобби изучения бэйрионского, языка людей.
Тирион уставился на Лираллианту:
— А ты-то что сделала? — Вопрос был бы грубым, говори он с человеком, но представители её народа говорили прямо и без приукрашивания. Она на такую ремарку не оскорбится.