— До скорого, — серьезно говорю. — Надеюсь завтра-послезавтра уже быть. С армией.
— Буду ждать! — пылко восклицает королева, на миг взглянув мне в глаза, и тут вспыхивает и срочно ретируется из ванной.
Мокрое от брызг воды лицо Софии сияет. Она цокает язычком.
— Какая жалость, что бедняжка не смогла задержаться.
Я шагаю вплотную к княгине и вытягиваю руку. Кладу ладонь на плечо девушки.
— За твои шалости тебе придется отрабатывать, — и давлю сверху на княгиню, заставляя встать предо мной на колени …
А через шесть часов я уже прилетаю в Москву. Сразу направляюсь на ожидавшем меня кортеже в центр города на собрание Круга. Время уже ночь, желтая осень окутывает город холодным дыханием.
Круг обычно заседает в здании по соседству с Адмиралтейством. Большой зал переполнен влиятельными дворянами. Около сотни представителей Домов сидят в креслах за длинными узкими столами. Зал для проведения заседаний спроектирован в современном деловом стиле. Каждое место оснащено элементами системы конференц-связи: микрофонами, дисплеями, дублирующими необходимую информацию, разъемами для зарядки гаджетов. Отделка стен из деревянных панелей в разы улучшает акустику.
Впереди всех разместились руководящие члены Круга. Андрей Миронов, сына которого я будто бы убил. Эдуард Эльс и Виктор Курбышев, которых я заставил выплатить огромную контрибуцию. Юрий Долгоногий, которого я держал в плену и допрашивал. Доброжелательная, в общем, компашка.
Сам я пока стою за ширмой напротив трибуны, скрытый от глаз аристократов. Жду Сербину. Сегодня вызвал пернатую в Москву, ибо она — моя тяжелая артиллерия в плане аргументов. На мне надет костюм, стоящий целое состояние. На запястье блестит «ролекс». Из нагрудного кармана торчит уголок белоснежного платка.
Слышу цокот каблучков и оборачиваюсь. Ангелесса как всегда шикарна. Длинные золотые волосы завиты и ниспадают водопадом. Сербина облачилась в длинные белый балахон, сквозь который выпирают пухлые груди. Правда, покрасневшие глаза и слегка опухшие губы выбиваются из образа.
— Ты не спал с Луизой? Не спал?! — сходу накидывается пернатая на меня. Сама едва не плачет. — Скажи, что не спал, иначе я выпрыгну в окно! Клянусь!
Я протягиваю руку и тереблю сквозь балахон на спине Сербины сложенные пушистые крылья.
— Зачем в окно? Полетать захотелось?
— Перун!!! — она требовательно трясет кулачками. Слезы застыли в глазах.
— Да не спал, не спал, — сразу расхотелось мучить американку. — Расслабь уже булки.
— Фу-у-ухх, — с облегчением выдыхает блондинка, и тут же огромные глаза загораются озорством. — А со мной будешь? Я же ради тебя буду сегодня стараться.
От ее откровенности только морщусь. Сербина в любой реальности останется Сербиной, похотливой штучкой. Но как-то не хочется звонко шлепать ее по ягодицам.
— Посмотрим, — не отказываю, а то еще спадет мотивация. — Ладно, пойдем общаться с народом.
Я поворачиваюсь к трибуне.
Стоя чуть позади за Перуном, Сербина наблюдает, как этот юноша противостоит влиятельным аристократам. Больше всех ему возражает герцог Андрей Миронов. Сербина слышала, как от рук Перуна пал его сын. Но сам виноват — нечего было лезть на сильнейшего в мире бойца!
— Да какое ты имеешь право требовать от нас отдавать тебе свои дружины? — надрывается Андрей.
— Цесаревич Владимир дал разрешение, — холодно отвечает Перун. — Так что вам не на что ссылаться в отказе, кроме как на свою трусость.
— Как ты смеешь! — рычит Андрей, отбросив всякие приличия.
— Я слышал, дворяне жить не могут без войны, — фыркает юный князь. — Так я вам ее даю — воюйте на здоровье.
— Ты не можешь нам указывать ни по титулу, ни по воинской должности, господин поручик, — Андрей с наслаждением произносит офицерское звание.
Перун лишь пожимает плечами.
— Может, и не могу, но вы летите в Британию.
Спокойный тон юноши приводит герцога в бешенство.
— И что же ты нам предлагаешь? Земли и природные ресурсы Британии?
— Нет, я обещал королеве Элизабет, что русские не разорят ее королевство. Кто же попробует — умрет от моих Когтей.
Аристократы в удивлении смотрят на Перуна.
— Судари и сударыни! — оглядывается Андрей на дворян. — Вы сами слышали эту неслыханную дерзость! Кто в здравом уме согласится?
— Скажите, Артем, — обращается граф Юрий Долгоногий, тоже руководящий член Круга. — Смысл тогда нашим людям умирать на чужбине?