========== Пролог ==========
Не веруй ни во что, и каждый день судьба
Отплатит тем, что станет снова проверять тебя.
Опять я сравниваю наши с тобой пути,
Мне кажется, что до конца нам не дойти.
Fall Out Boy — Immortals
________________________
Бледное солнце висело над площадью, освещая хмурые лица. Ни на одном не было даже намека на улыбку. Жесткая сосредоточенность и напряжение у недавних подростков, участвующих в Жатве, и обреченная усталость и страх — у всех остальных. Вот что читалось в выражениях лиц людей и мрачно светилось с колдовизоров, нисколько не разряжая атмосферу.
Альбус Поттер (точнее, не совсем Альбус — это было тайное домашнее прозвище, потому что давать своим детям имена великих волшебников, участвовавших в давнем восстании, было строжайше запрещено, — а Эштон) стоял в толпе, жадным неотрывным взором следя за разворачивающимися перед ним действиями. Жатва… Один раз он уже участвовал в Жатве, но тогда ему было всего тринадцать, и он мало что запомнил, кроме общей атмосферы ужаса и угнетенности. Трибуты их дистрикта, Пятого, избранные тогда на Игры, так и не вернулись домой. Не то чтобы кто-то ожидал их победы, но… надеялись.
И вот — все снова, только теперь ему восемнадцать, и за прошедшие пять лет количество бумажек с его именем на отбор возросло, соответственно, на пять.
— По традиции, дамы вперед, — послышался высокий голос Матильды Бряк, бессменно проводящей ритуал Жатвы вот уже лет двадцать. — Итак, — когда-то тонкая и изящная, а теперь — просто тощая рука зарылась в ворох бумажек, перебирая их.
Напряжение, охватившее толпу, стало почти осязаемым, исказив лица до неузнаваемых гримас. Пальцы подцепили бумажку, потянули на свет, развернули…
— Юджиния Финниган! — прозвучал излишне пафосный и торжественный голос. Толпа на еще одно — последнее — мгновение зависла, а потом возбужденно зашевелилась, забурлила, выпуская эмоции.
Вперед, к трибуне, вывели под руки худощавую шестнадцатилетнюю девушку. Она была бледна, черные длинные волосы разметались в беспорядке. Встав по левую руку от Матильды, новоявленная трибутка замерла в оцепенении, смотря строго перед собой отсутствующим взглядом. В ней словно бы ничего не осталось от той жизнерадостной девочки, которая строила глазки кузенам Альбуса и лелеяла мечты пробиться в один из первых дистриктов и стать актрисой.
— А теперь — мальчики, — нарочито бодрым тоном продолжала тем временем “шоу” Матильда и шагнула ко второй стеклянной емкости. На этот раз долго она не копалась — быстро сжала первую попавшуюся бумажку и извлекла ее на свет.
Альбус нервно вздрогнул, чувствуя, как в голове становится гулко, а в груди разрастается обморочная пустота. Черт, не следует так волноваться, это добром не кончится. Ну, почему он решил, что там обязательно его имя? Это просто паранойя. Он записан там всего шесть раз — это немало, конечно, но ведь есть и те, у кого шансов гораздо больше. Вон, Алекс Лонгботтом, например — умудрился попасть в списки двадцать два раза!
Матильда медленно развернула бумажку… Альбус облизнул иссушенные губы, поневоле вытягиваясь в струнку и замирая. Глоток воздуха. Ведь ничего не случится, правда?..
— Эштон Поттер!
*
— Я вызываюсь добровольцем! — громко объявил Скорпиус, вскинув руку в воздух, чтобы его заметили. Сердце колотилось как бешеное, и он не сразу услышал, что его попросили выйти вперед, зато когда эти слова добрались до его мозга, все внутри Скорпиуса возликовало.
Наконец-то ему удалось это сделать!
Он осторожно пробрался сквозь толпу подростков, которые с подозрением и удивлением разглядывали его, но тотчас опускали глаза, стоило только ему встретиться с ними взглядом.
— Назови свое имя, трибут, — раздался низкий голос ментора, Пола Толстоватого, заполняющий все пространство. Скорпиус чуть не споткнулся от неожиданности, не ожидая такой громкости, и вздернул голову.
— Скорпиус Малфой, — максимально твердым голосом объявил он, забравшись на возвышение. Выждал несколько секунд и взглядом нашел своего отца.
На лице Драко не было написано ни единой эмоции, и только плотно сжатые губы выдавали некое недовольство. У Скорпиуса на миг екнуло сердце, когда он представил, насколько на самом деле разгневан сейчас отец, но он тут же одернул себя. Пути назад уже не было, а если бы и был… Он не мог позволить себе упустить эту возможность: через пять лет, когда будет следующая Жатва, он уже не пройдет по возрасту, а попасть в Игры было для него единственным шансом. Шансом сделать что-то.
Отогнав от себя ненужные сейчас мысли, Скорпиус перевел взгляд на побледневшую мать. Ее тонкие пальцы вцепились в плечо сестры, так что Дафна морщилась и с явным неудовольствием косилась на Скорпиуса, как бы спрашивая, стоила ли его благородная цель этого неприятного ощущения. Он изобразил подобие улыбки, надеясь, что это успокоит мать, но та только еще больше побелела и, казалось, была готова лишиться чувств.
— Поприветствуем новых трибутов — Хелен Пьюси и Скорпиуса Малфоя! — в наступившей тишине голос Пола звучал еще более выразительно и с некой угрозой.
Люди неуверенно захлопали, и поднялись шепотки. Скорпиус видел, что многие обращают свои лица в сторону Драко и Люциуса, недоумевая, как они — особенно последний — позволили своему отпрыску вызваться добровольцем. Поступок Скорпиуса был в глазах каждого присутствующего на площади настоящим бунтарством, ходом против семьи, хоть и в угоду Государству. Отношение Малфоев к Играм было известно каждому, и, хоть об этом и не говорили, никто не сомневался, что они не станут более ввязываться ни в какие затеи Темного Лорда. Только не после того, как их отправили во Второй дистрикт.
Об этом до сих пор ходило много разговоров — как, почему Пожиратель из ближнего круга и его семья, в том числе совсем маленький внук, оказались изгнанными, что они натворили, чтобы всерьез разгневать Лорда? Некоторые верили в наличие за всем этим какого-то тайного плана — теперь-то, наверное, их подозрения только усилятся…
А ведь семья Пьюси, насколько Скорпиус знал, тоже не доверяла Малфоям, считая, что у них есть какая-то миссия в дистрикте, и с опаской относилась к ним, стараясь держаться подальше в любых делах. Интересно, что Эдриан скажет своей дочери в напутствие?
Чувствуя всеобщее смятение, Скорпиус распрямил плечи и бросил довольный взгляд на свою новую союзницу. Хелен внимательно оглядела его и, передернув плечами, фыркнула, будто сделав вывод: несмотря ни на что, Скорпиус не заслуживал особого внимания.
И это его, в целом, устраивало. Чем меньше она знает о его целях и планах, тем лучше.
Правда, Скорпиус и сам толком не знал, что именно — понимал только одно: что-то нужно делать. Отец буквально отрекся ото всех дел, связанных с устройством послевоенного мира, и Скорпиусу было немного боязно вот так высовываться на всеобщее обозрение. Но появившаяся еще в детстве навязчивая идея — “я хочу, чтобы этот мир стал лучше, я хочу изменить его к лучшему” — не давала покоя.
У него на самом деле был только один шанс. Нужно было выглядеть способным сделать что-то, нужно было иметь вес в обществе, а не пылкие юношеские мечты и прогремевшую на всю страну фамилию. А для этого точно необходимо было пробиться в столицу, поближе к сердцу Панема, поближе к Темному Лорду…
Победить в Голодных Играх.
Перед дверью в комнату, где его уже ожидали родители и Дафна, Скорпиус на мгновение замер и глубоко вдохнул, расправляя плечи. Мать будет плакать, Дафна начнет корить его, но только так, в шутку, а вот отец — его реакцию Скорпиус предугадать не мог. Может быть, Драко даже знает, ради чего сын все это затеял, а в таком случае… Но нет, ведь он уже стал трибутом, никто не имеет права не пустить его на Игры. Никто.
Я хочу изменить этот мир к лучшему.
Скорпиус рывком распахнул дверь.
========== Глава №1 ==========
Поезд мерно стучал колесами, увозя все дальше и дальше от родных мест. Альбус сидел с отсутствующим видом около окна и пытался ни о чем не думать. За окном мелькали поля, зеленые лужайки, светило все то же неяркое солнце, что душным маревом висело во время Жатвы над площадью в Пятом, но Альбусу было не до красивых видов. Он ехал на смерть и знал это.