— У меня есть хлеб и мех с вином, — сказал Ивар.
— Хорошее вино?
— Короля. Я собственноручно украл его.
— Тогда достаточно хорошее. Мы устроим пир.
Бранд направился вниз в ущелье, задержался, чтобы ополоснуть руки в ручье, который бежал по дну, в то время как Ивар стреножил лошадей и принес вино и хлеб к огню. Они устроились перед полуразвалившейся хижиной, и Бранд ткнул белок кончиком своего скрамасакса[9]. — Еще не готовы.
— Хорошее местечко, — проговорил Ивар, озираясь. — Я не смог увидеть твой огонь, пока не оказался прямо над тобой.
— Когда холодно, я иногда приезжаю сюда. Стены защищают от ветра, а неподалеку есть пещера, где может спать медведь.
Ивар фыркнул.
— Ты разжился берлогой, пока я отмораживаю свои яйца на верхушках деревьев.
— Fylgjur выбирают, кого они выбирают, — сказал Бранд. — Во всяком случае, сегодня вечером тебе будет достаточно тепло. Передай вино.
Они немного выпили, поели, еще немного выпили, и Бранд, в конце концов, откинулся назад.
— Почему ты приехал?
— Ты знаешь, что я служил нормандским королям?
Бранд кивнул.
— Нынешний не очень любим теми немногими, с которыми я разговариваю. Особенно монахами.
— Его никто не любит, но он хорошо платит.
— Мужчина может простить многое за достаточное количество золота.
Иво сделал глоток вина из меха и передал его Бранду.
— В этот раз он не давал мне золота. Он дал мне землю. Поместье на севере, Олнвик.
Глаза Бранда расширились от удивления:
— И ты принял его?
— Хуже. Я попросил его. Потом я узнал, что он хочет, чтобы я построил ему замок. — Он слышал, как через листья удирают мыши, пока Бранд молчал. — Я знаю. Это безумие.
— Нет. Но это глупо. Ты знаешь, что это плохо кончится.
— Всегда кончается плохо, неважно, что мы делаем или как стараемся спрятаться. Сколько раз тебя гнали из леса? Я хочу пожить в своем собственном замке еще раз, даже если и недолго.
— Тогда ты так и должен сделать, — сказал Бранд. — Ты даже можешь продлить это немного. Ты передвигаешься среди них легче, чем остальные из нас.
— Не достаточно хорошо, чтобы делать это в одиночку. Поедем со мной, — ответил Ивар. — Твой французский теперь, несомненно, достаточно хорош. Ты брал уроки у того отшельника.
— Сносный, но я не могу поехать. Я еще не нашел ее.
Ивар тряхнул головой.
— Пришло время остановить охоту, мой друг. Квен давно мертва.
— Нет. Она заколдовала себя, когда закончила с нами. Ари видел это. Она жива.
— Ари ошибся. Она мертва, — тверже сказал Ивар. — Я нуждаюсь в вас обоих, чтобы помочь мне удержать Олнвик. Прежний лорд противостоял Вильгельму. Я не могу войти в замок один. И я нуждаюсь в Ари, который будет моим голосом в течение дня.
Снова тишина. Лицо Бранда стало напряженным в свете костра, и Ивар знал, что его друг также тосковал по старым временам и шумным залам Вэсса.
— Поедем со мной, — снова убеждал Ивар. — Сражайся со мной, если понадобится. А когда все станет плохо, как и должно быть, и нам снова придется исчезнуть в лесах, я приду охотиться на Квен с тобой. Тем временем будут теплые костры, хорошая еда и компания людей.
Ворон тихо ухнул, когда Бранд тяжело вздохнул.
— Как это было давно. Ты соблазняешь меня.
— Если ты не задержишься, тогда, по крайней мере, приезжай поддержать меня на моей свадьбе, — сказал Ивар. — Вильгельм также дал мне жену.
— Дал? — У Бранда взлетели брови. — Она тир?
— Нет, никаких крепостных. Она благородного происхождения.
— Однако же король отдал ее, словно, она движимое имущество?
— По нормандским законам так и есть. Вильгельм конфисковал земли ее деда, и теперь он отдает мне девицу, чтобы закрепить на них право.
— Что если она не захочет выйти за тебя?
— У нее нет выбора. У меня тоже. Приказ короля.
Бранд пробормотал что — то мрачное и неприятное о происхождении мужчин, которые будут обращаться так со своими женщинами. Рабы и пленники это одно, но свободные женщины — совсем другое. Согласно закону и обычаю, норвежских женщин не заставляли выходить замуж против их воли.
— Не удивительно, что ты хочешь видеть нас там, — сказал Бранд. — Если люди старого лорда не вонзят нож тебе в спину, это, безусловно, сделает твоя жена. Как зовут девицу?
— Алейда.
В первый раз Ивар произнес ее имя вслух, и как только он сделал это, его тело напряглось от желания. Его собственная женщина, больше, чем для быстрого перепиха.
— Она хорошенькая? — спросил Бранд.
— Я не знаю. — Это не имело значения. Она была его. Он мог провести долгие зимние ночи, узнавая ее аромат и смех, и впитывая ее крики удовольствия. — Любая женщина достаточно хорошенькая, когда она под тобой.
9
Скрамасакс — (лат. scramasax, sax) — меч или длинный нож древних германцев; как правило, имел заостренный конец и только одну ударную кромку (заточенную часть лезвия). Длина скрамасакса колебалась в пределах 44–76 см, клинок имел около 6,5 см ширины, рукоять была весьма длинна и предназначалась для обеих рук.