И вот через 12 с половиной лет явилась вдруг острая потребность написать обо всём. Почему? Гранитов и сам этого не знал. Захотелось, вот и всё.
Словно торопясь избавиться от мучившего груза, включил настольную лампу, достал бумагу и сел за письмо. Зачёркивал, начинал сначала, а больше - задумывался. Что-то утомило за эти долгие годы, не было сил справиться с напором событий и мыслей. Перед глазами проходили картины далёкого прошлого, пережитого. Помнилось, оказывается, не забылось...
Не давались ему в училище полёты. И всё-таки молодой инструктор не отказался от него, продолжал учить. Учил и на земле, отдавая почти всё своё время. Они садились после полётов в кабину, и начинался тренаж. Инструктор разъяснял, показывал всё ещё и ещё раз, заставлял запоминать. А утром - снова полёты. И снова терпеливый, настойчивый голос в ушах:
- Рулями надо работать плавнее... Зачем так резко потянул на себя? Смотри - скорость падает: потеряешь - свалишься в штопор. Ну, - давай вместе... Ещё раз. Смотри на горизонт. Видишь, линия горизонта пошла по стеклу козырька вниз, видишь? Значит - набор. А надо?.. Правильно: сохранить горизонтальный.
Слушая инструктора, понимал - сколько же надо терпения, чтобы не ругаться, не закричать на него, а только разъяснять, подсказывать. Сейчас - ему, потом другому, третьему, и каждому одно и то же, одно и то же, ни на секунду не ослабляя внимания, не забываясь. Какой тяжёлый, неблагодарный труд. Сколько раз хотелось сказать: "Товарищ лейтенант! Не мучайтесь вы со мной, ничего из меня не получится!" И всё-таки сказать это не хватало мужества, казалось обидным. А вдруг пойдёт, получится ещё?..
Удручённый, расстроенный, смотрел на прибор скорости, отжимал ручку управления на себя и ждал, когда стрелка установится на нужную цифру. Самолёт тут же набирал скорость, снижался. Шипел за бортом воздух.
- Гранитов! Ну, зачем же так резко опять? Ты не на приборы смотри - за ними не угонишься - смотри на естественный горизонт... удерживай его на одном месте. Взгляни на вариометр! 8 метров спуск у тебя! И левый крен всё время... Ну, давай ещё раз... вместе...
Почувствовав, как взялся инструктор за управление, потерянно смотрел на ручку. Ручка шевелилась, выполняла, казалось, сотни каких-то лёгких и едва уловимых движений. Наверное, каждое из них было строго задуманным. Неужто всё это можно упомнить!..
Чуть ощутимо вздрагивали под ногами педали: вперёд-назад, вперёд-назад. И так без конца. То левая дрогнет и двинется чуть вперёд, то правая. На заданных цифрах и метках замерли все стрелки, не дрогнут. Машина идёт ровно, без кренов. А тот, впереди, его инструктор, преспокойно наблюдает за ним в зеркало, посматривает в стороны и даже назад и - улыбается. И машина идёт ровнёхонько, словно умеет летать сама. Дразнит: "А вот ты не научишься... а вот ты не научишься!" От всего этого подступал к горлу комок.
И вдруг вылетел самостоятельно. Вылетел первым, хотя считался слабаком. Все удивлялись. Не удивлялся только инструктор - посмеивался.
Дальше пошло проще. Начались вывозные полеты в зону пилотажа. И снова инструктор показывал всё. 5-10 "бочек", "петель", переворотов через крыло, и так - каждому. "Каждых" - в группе было 7 человек. Уходил инструктор с полётов, волоча ноги.
Гранитов переходил с одного самолёта на другой и закончил училище. Первого инструктора он понемногу забыл, забыл и пригласить его на свои проводы, когда уезжал по назначению в часть. И всё-таки Светлов пришёл, но не в ресторан, а на вокзал.
- Вот что, Миша! - подошёл он. - Дай мне слово, что перед выравниванием на посадку - всегда будешь смотреть на прибор скорости. Взгляни и - проверь! Понял? Старая это у тебя ошибка: теряешь скорость перед выравниванием. И новые твои инструктора об этом же говорят. Правда, всё в пределах нормы пока, но - тенденция нехорошая! А скорость для жизни лётчика - это всё! - Светлов притянул к себе Гранитова, прокричал в самое ухо: - Выравнивание - проверь скорость! Выравнивание - проверь скорость! Понял?
Гранитов обиделся, хотел вырваться, что-то сказать, но со Светловым была его девушка, Женя. Женя работала военфельдшером. "Младший лейтенант Женя", звали её все. Гранитову она нравилась - не раз заглядывался на старте на её стройную фигурку. Замечала, кажется, и она его, но... дружила с инструктором.
В поезде Гранитову приснился кошмар. Его схватил за голову какой-то волосатый и страшный великан и кричал ему в ухо: "Выравнивание - скорость!"
Так и осталось с тех пор это с ним. Где бы он ни летал, как только доходило дело до посадки, он взглядывал перед выравниванием на прибор скорости. И даже голос, казалось, слышал. Тогда чуть увеличивал газ и спокойно садился.
Началась война, стёрлось из памяти лицо инструктора, а голос на посадке нет-нет да и напомнит: "Выравнивание - скорость!"
Однажды после воздушного боя, усталый, измотанный, он шёл на посадку, забыв о скорости перед выравниванием - была много меньше положенной. Вспомнил об этом, когда уже было поздно. Сунул вперёд сектор газа, мотор взревел, машина накренилась и ударилась о землю крылом. Грубый толчок, треск, пыль, всё смешалось...