- Документы, - потребовал Шамилов.
Водитель достал из кармана пиджака, накинутого на спинку сиденья, обернутый целлофаном пакет и подал инспектору.
- Знаете, какое нарушение вы совершили? - спросил Шагабас Санатовнч, просмотрев документы.
- Виноват. Было такое... Обгон.
- Правильно, обгон. А еще?
- Что еще?! Какие грехи вешаете? Сделал обгон и спрашивай за него. Коли, если нужно!
- Какая скорость допустима при движении в сельскик населенных пунктах? - словно не замечая вспыхнувшею раздражения водителя, ровным голосом проговорил Шамилов.
- Да вы что - экзамен мне здесь придумали?
- Я вас спрашиваю, какая скорость допустима при движении в сельских населенных пунктах и с какой скоростью ехали вы?
- Скорость, скорость! Вымогательством занимаешься, - вот и вся скорость! Знаем эти штучки - Водитель бросал слова отрывисто, зло, и Шагабас Санатович почувствовал, как горячая волна крови ударила ему в лицо.
- Вымогательством, значит, - ответил он, едва сдерживая себя. - Ну, что-ж, если вымогательство-разбираться будем не здесь... Садитесь.
Таксист оторопело взглянул на инспектора и неуверенно открыл дверцу машины.
- Не сюда, - остановил его Шамилов. - Садитесь на пассажирское сиденье и дайте мне от машины ключи.
- Да что вы, товарищ старшин лейтенант, - взмолился шофер такси, поняв, что дело принимает серьезный оборот. - Ну. виноват я, виноват... Превысил скорость. Было такое... Войдите в мое положение. Пассажиров на похороны везу... Покойник-то ждать не может... Жарища-то какая!
Для людей ведь работаем, не для себя!
Шамилов в зеркало заметил, как удивленно переглянулись женщины на заднем сиденье и, привычно отпуская педаль сцепления, ответил:
- Вы ошибаетесь, я младший лейтенант. За пассажиров не беспокойтесь, а разговор с вами мы продолжим в миции.
... Он отвез обеих женщин в небольшой зеленый переулок на окраине Талгара. Та, что была постарше, - в синем платье в горошек-достала из сумки кошелек и вопросительно взглянула на Шамплоиа.
- Ему платите, ему, - кивнул Шагабас Санатович, поняв немой вопрос женщины, и сокрушенно добавил: -Опоздали все-таки... Вынесли уж, видать.
- Куда вынесли? Что? - не поняла женщина.
- Покойника, - пояснил Шамилов. - На похороны ведь торопились.
- Бог с вами, какие похороны! Только этого не хватало. - Она косо взглянула на таксиста, взяла под руку спутницу и скрылась с ней в калитке за цветущими кустами мальвы.
Шамилов развернул машину и осторожно повел ее по тесным улочкам-аллеям, уже тронутым косыми тенями тополей.
- Ну что, младший, договоримся или как? Делить-то нам с тобой, вроде, нечего, - с деланным равнодушием спросил водитель, но от Шамилова не ускользнула скрытая нотка тревоги, прозвучавшая в голосе таксиста.
- Договоримся, договоримся, - машинально ответил он, не поворачивая головы. - Скоро уже договоримся. В милиции...
- Как знаешь...
Такси сделало поворот на асфальт, и там, впереди, в каких-то ста метрах по ходу движения машины, Шагабасу Санатовичу бросилось в глаза странное, необычное оживление на дороге. Он сразу увидел все - и толпу возбужденных людей, и милицейскую "Волгу" на обочине, старшего лейтенанта Бычкова возле "Волги", и какого-то мужчину рядом, указывающего рукой в сторону речки. Чувство тревоги, которым, казалось, был насыщен воздух, охватило Шамилова.
Не раздумывая, он увеличил скорость и остановил такси за милицейской "Волгой", едва не коснувшись ее бампером.
- Шамилов! Ко мне, в машину! Быстро! - крикнул Бычков. Его сейчас не удивила, не озадачила та, на первый взгляд странная ситуация, в которой он увидел Шамилова, сидящего за рулем автомобиля с клеточками на бортах.
Шагабас Санатович распахнул дверцу, на мгновенье задержался, словно оценивая что-то, и, выдернув ключи зажигания, быстро пересел в машину к Бычкову.
Двигатель уже работал. Рядом со старшим лейтенантом сидел тот мужчина, на которого Шамилов обратил внимание издали, на повороте. Теперь он узнал его - это был шофер Талгарского райотдела милиции Вячеслав Алексеевич Залкин.
- Скрылись вон в том переулке, направо, - Шамилов взглянул на Залкина, еще не понимая, о чем он говорит, что тут происходит.
- Трое хулиганов, у одного - ружье. Стреляли на улице, - продолжал тот, не отрывая глаз от переулка, к которому приближалась "Волга". - Хотел звонить к себе в отдел, а тут вы...
Вячеслав Алексеевич не успел договорить...
- Пригнись! - Крик Бычкова слился с хлопком выстрела, и в то же мгновенье тяжелый заряд картечи ударил в обшивку машины, чуть ниже бокового стекла.
- Быстро! Берем! - Игорь Алексеевич легко выскочил из-за руля, бросился вперед и услышал топот бегущих поодаль Шамилова и Залкина. В глубине переулка они увидели тех троих: двое в нерешительности медленно отходили к забору ближайшей усадьбы, бросая взгляды на третьего, словно приглашая его следовать за собой. А тот, укрывшись за рекламным щитом, судорожно выворачивал карманы.
Рядом стояло ружье...
"Ищет патрон... Ищет патрон... Успеет зарядить или нет... Может успеть..." Секунды текли медленно, томительно, и Игорю Алексеевичу казалось, что им не будет конца, и не будет конца тем десяти-пятнадцати метрам, которые отделяли его от преступника, полускрытого щитом с изображением краснощекой девчушки, с наслаждением пьющей томатный сок... В это время парень, яростно толкнув ружье, стремительными прыжками кинулся к забору, за которым в чьем-то запущенном саду, заросшем по пояс травой, укрылись его дружки.
Все остальное заняло минуты.
...Когда через плотную стену любопытных их выводили на дорогу, Игорь Алексеевич улыбнулся усталой улыбкой и полушутя-полусерьезно заметил:
- Пассажиров у нас многовато, Шаке. Без твоего такси не обойтись. Подгоняй, повезем с комфортом.
ХРОНИКА ОДНОГО ДНЯ
Июльская ночь... Если на рыбалке, так она, вроде, и быстро проходит. Пока сготовить уху, то да се, не успе.
ешь оглянуться-зорька: пора бросать закида. А здесь, на пункте ГАИ, медленно минуты идут, ох, как медленно...
К вечеру будто успокоилась дорога, а чуть стемнело - опять пошли "ШД"... "АТЖ"... И все в одну сторону... Пятница.. С ночевон едут... На рыбалку... Но вот и эта цепочка оборвалась. Двенадцатый час... Уснула Алексеевка. Темно.
Тихо... Не любит Шагабас Санатович эти ночные дежурства.
Дорога пустынна, безмолвна, - чувствуешь себя как-то не у дела, словно и не нужен ты здесь...
Редко приходится останавливать машину в такое время - мало их, да и причин нет обычно. Но вот эту все-таки придется остановить. Ну и жмет! Домой, видно, торопится.
Забыл обо всем на свете...
Шагабас Сзнатович вышел на дорогу, собрался было взмахнуть жезлом, но водитель и без того тормознул и остановил свой грузовик как раз напротив будки ГАИ. Хлопнула дверца кабины. Шофер торопливо подошел к Шамплову.
- Товарищ лейтенант... - Потом всмотрелся в лицо, хлопнул по плечу. Шаке, здорово! Вот не думал...
Это был Валентин Игнатченко. Раньше он служил во взводе инспектором, потом уволился, ушел в автобазу.
- Привет, Валентин! Что случилось? Раньше лихачей ловил, а теперь сам нарушаешь?
- Как ты мог подумать такое, Шаке! С моей-то выучкой! Дело в другом. В двенадцати километрах отсюда - я по спидометру засек-парень на асфальте... Мертвый...
Сбит, наверное...
Шамилов застыл от неожиданности, машинально перехватил жезл и спросил:
- А ты уверен, что он мертв?
- Готов, - шофер обреченно махнул рукой. - Пульс шупал... Остановился я возле пего, гляжу-молодой такой... Черноволосый. В руке коробка спичек зажата, рядом "беломорина" валяется. Закурить хотел, наверное...
Последние слова водителя лейтенант услышал уже на ходу, размашисто шагая к рации.
- Вы его сразу увидите, - крикнул вдогонку Игнатченко. - Там я самосвал остановил.
Тревожные слова полетели в эфир, и, вспугивая тишину ночи, со своих стоянок на темную ленту дороги ринулись служебные машины и мотоциклы. Они спешили из Талгара и Алма-Аты, и щемяще больно, сообщая о беде, разносились по придорожным селеньям сигналы "неотложки". Машины мчались туда, где в свете фар груженного гравием самосвала лежал на асфальте человек, зажав в застывшей руке коробку спичек.