Казалось, Маргарет Гриффин теперь обрела цель — любыми путями выгородить сына, спасти его репутацию. Наверное, последнее доброе деяние, которое она могла совершить ему во благо. Не отрывая глаз от мелькающих на экране картинок, она наотрез отвергала любые намеки на подружку. В жизни Энди никаких женщин не было. Не выпуская руки мужа, цепляясь за нее, как за последний оплот, она беспрестанно повторяла эти слова. Предположение Бердена она взялась опротестовывать столь яро, будто слово «подружка» звучало не менее постыдно, чем легкомысленно приобретенная и потенциально опасная венерическая болезнь.
— Мистер Гриффин, в последний раз вы видели его в воскресенье утром?
— Ранним утром, Энди всегда вставал с жаворонками. Не было и восьми. Принес мне чашку чая. — Энди был мертв, и, несмотря на тянущуюся за ним славу головореза и сексуально озабоченного лентяя, отец его целеустремленно и вдохновенно исполнял свой долг по связям с общественностью. Даже после смерти сына мать продолжала воспевать чистоту его замыслов и устремлений, а отец — восхвалять привычку к пунктуальности, вдумчивость и альтруизм. — Он сказал, что собирается на север, — добавил Терри Гриффин.
Берден вздохнул и тут же подавил зевок.
— На мопеде, — подхватила матушка покойного. — У меня никогда душа к нему не лежала, к мопеду этому, разве я не права? Вон ведь чем все обернулось!
По странной прихоти человеческих ощущений убийство сына переродилось в ее голове в дорожное происшествие со смертельным исходом.
— Он сказал, что позвонит. Сам обещал, мы-то даже его не просили, — вступил Терри Гриффин.
— А чего ж просить-то, — устало поддакнула матушка.
— Так он позвонил вам? — Берден осторожно направил разговор в нужное русло.
— Нет, так и не позвонил. Что меня и обеспокоило, поехал-то он на мопеде.
Маргарет Гриффин продолжала сжимать руку мужа, притянув ее к себе на колени. Берден прошел через коридор в спальню, где Розмари Маунтджой вместе с Дэвидсоном делали обыск. Куча порнографии, извлеченная на свет божий при исследовании одежного шкафа Энди, его не удивила. Энди знал четко: инстинкт благоразумия удержит его матушку вместе с пылесосом от вторжения в недра этого шкафа.
Любителем изящной словесности Энди не назовешь, печатное слово его мало интересовало. Журналы были рассчитаны исключительно на фотографии — грубые возбуждающие приманки. Его подружка, если она и впрямь существовала, не написала ему ни строчки, а ее фотографию, если таковая была, он не сохранил.
Единственная находка, которая могла представлять реальный интерес, обнаружилась в бумажной сумке в нижнем ящике комода. Девяносто шесть американских долларов в купюрах различного достоинства: пяти-, десяти- и однодолларовых.
Гриффины решительно отреклись и от этой находки, мол, знать ничего не знают. Маргарет Гриффин уставилась на купюры, как на ископаемое, как на денежные знаки какой-то канувшей в Лету культуры, извлеченные при археологических раскопках. Она разглядывала их, вертела в руках и даже на время забыла о своем горе.
Вопрос, от которого ее, возможно, удерживал лишь страх показаться глупой, решился задать Терри:
— Это деньги? На них можно что-нибудь купить?
— Можно — в Америке, — ответил Берден. И тут же поправил себя: — Их можно использовать практически всюду, должен сказать. И в нашей стране, и в Европе. В магазинах их принимают. Или же можно пойти с ними в банк и обменять на стерлинги. — И пояснил еще раз: — На фунты стерлингов.
— Так почему же Энди их не потратил?
Берден колебался, спросить их о веревке или нет, но все же пришлось решиться. К его немалому облегчению, похоже, никто из них не усмотрел жуткой связи между вопросом и случившимся. Конечно, они знали, как погиб их сын, но упоминание о веревке не ассоциировалось с картиной повешения. Нет, никакой веревки у них нет, и у Энди, они уверены, тоже не было. Терри Гриффин снова вернулся к теме денег, к долларовым трофеям. Раз возникнув в сознании, эта тема заслонила собой все прочее.
— Так эти купюры, что, вы сказали, можно обменять на фунты, они принадлежат Энди?
— Мы нашли их в его комнате.
— Значит, теперь они наши, ведь так? Хоть какое-то возмещение.
— Ох, Терри, — выдохнула жена.
Он не обратил на нее никакого внимания.
— Сколько, вы говорили, они стоят?
— Фунтов сорок-пятьдесят.
Терри Гриффин задумался.
— И когда мы сможем их получить? — спросил он.
Глава 18
Он сам поднял трубку телефона.
— Ганнер Джонс.
Может, Берден ослышался? Может, он сказал Гуннар? Гуннар — шведское имя, однако его вполне мог носить и англичанин, если, скажем, мать его родом из Швеции. Берден учился в школе с неким Ларсом, таким же бриттом, как он сам, так почему бы кому-то и не быть Гуннаром? Ну хорошо, пусть он сказал Ганнер [15]— это могло быть и прозвище, полученное им во время службы в артиллерийских частях.
— Мне бы хотелось встретиться с вами, мистер Джонс. Сегодня ближе к вечеру, вам удобно? Часов в шесть.
— Приезжайте когда хотите. Я буду на месте.
Он не спросил о причине визита, не упомянул ни Тэнкред-хаус, ни дочь. Берден почувствовал легкое замешательство. Пустых поездок он не любил.
— Вы отец мисс Дэвины Джонс?
— По крайней мере, так утверждала ее мать. В таких вопросах мы вынуждены доверяться женщине, ведь правда?
Обсуждение этого вопроса в планы Бердена не входило. Он подтвердил, что будет у Джонса в шесть. Повинуясь порыву, он открыл словарь, с которым никогда надолго не разлучался Уэксфорд, на слове «ганнер», и обнаружил, что оно может означать «оружейник». Оружейник?
Уэксфорд позвонил в Эдинбург.
Максэмфайр — имя редкое даже для шотландцев, а потому он втайне надеялся, что единственная его обладательница, обозначенная в эдинбургском телефонном справочнике, непременно окажется приятельницей Дэвины Флори. Он не ошибся.
— Полиция Кингсмаркхэма? Чем же могу быть вам полезна?
— Миссис Максэмфайр, я знаю, что в августе прошлого года у вас останавливались мисс Флори, мистер Копленд, а также миссис Джонс с Дэйзи, когда приезжали на Эдинбургский фестиваль.
— Да нет же, с чего вы взяли? Дэвина терпеть не могла у кого-то останавливаться. Они все устроились в отеле, а когда заболела Наоми, у нее и вправду был страшный грипп, я предложила ей переехать ко мне. Согласитесь, это отвратительно — заболеть в отеле, пусть даже таком роскошном, как «Каледониэн». Однако Наоми отказалась — видно, боялась меня заразить. Дэвина с Харви заглядывали ко мне постоянно, это понятно, и мы все вместе посмотрели массу интересного на фестивале. А вот бедняжку Наоми, боюсь, вообще не видели.
— Мисс Флори принимала участие в книжной ярмарке?
— Верно. Она выступила с сообщением о том, как работает над автобиографией, и о тех трудностях, которые при этом возникают, а также приняла участие в писательском «круглом столе». Речь шла о чем-то вроде многогранной писательской сущности, то есть о возможности создавать как романы, так и эссе, путевые заметки и прочее. Я была и на выступлении, и на «круглом столе», и должна сказать, все это очень интересно…
Уэксфорду удалось остановить поток воспоминаний, улучив момент для следующего вопроса:
— Дэйзи тоже была с вами?
В ответ собеседница лишь рассмеялась, по-девичьи легко и мелодично.