– Настя, прости, я просто ошибся номером. Промахнулся. Это не тебе. Кате. Я с ней поссорился, три дня не видел. Больше не могу. Прости, что побеспокоил.
– Не извиняйся. Ты слишком хорошо о себе думаешь. Я догадалась, что ты ошибся номером. Вычеркни меня из списка.
Порыв ветра разметал по парку опавшие листья.
Романтический вечер
Давно не молодой человек вызвался меня проводить. Он походил на разжалованного полицейского из американского боевика. На вид ему было далеко за пятьдесят. Его возраст выдавали глаза. Он тщательно прятал их за ресницами и при разговоре поднимал голову вверх.
– Вы что, принюхиваетесь? – спросила я, когда он осторожно дотронулся до моей руки.
– Нет, приглядываюсь, – парировал он.
– И как? На сколько выгляжу? На троечку?
– На все сто.
– Это лет, что ли?
Он что-то сказал про проценты и поднял вверх ресницы. Дальше последовали уже привычные для меня комплименты. Про то, что похожу на артистку Елену Кореневу. Про то, что у меня оригинальная внешность. Не кинозвезды, конечно, и не фотомодели, зато не стандартная. Про то, что в моем лице смешаны восточные и славянские черты. Для меня это не ново. Я подперла рукой щеку, сморщила нос и обвела взглядом зал бара.
За столиками ютилась богемная публика. В основном она состояла из непризнанных гениев: художников, режиссеров, прозаиков, поэтов и музыкантов. Ни дома, ни на работе, если таковая имелась, их никто не слушал. Поклонников у них не было. Поэтому им ничего не оставалось, как искать благодарных слушателей среди себе подобных.
Говорили они все разом, стараясь перекричать друг друга. Размахивали руками, декламировали свои стихи, пели песни, читали сценарии. Потом вытаскивали из полиэтиленовых пакетов свои книги, картины, афиши десятилетней давности и с видом людей, презревших все условности, совали их каждому посетителю. Когда к нашему столику подошел известный только самому себе бард, мой собеседник отодвинул его вместе с гитарой. Мне этот жест человека, способного защитить, понравился.
– А вы что же не демонстрируете свое творческое наследие? – спросила я с иронией.
– А я здесь не для этого, – опять спокойно отреагировал он.
– А для чего?
– Чтобы встретиться с вами.
Выдержала паузу. И с нескрываемым интересом стала его расспрашивать.
Оказалось, он уже знает, что я хожу в этот бар каждую пятницу. Чтобы встретиться со своей подругой, которая работает здесь аккомпаниатором. Сегодня она не работает. Поэтому он меня не ждал. Сама я работаю в высотке через дорогу. Танцую на забаву публике. Он ходит туда специально, чтобы посмотреть на меня. Мечтает со мной познакомиться. Чувствует, что я его родная душа. А в самых смелых фантазиях он представляет меня у себя дома.
– В постели? – не смутилась я.
– Нет. На кухне, – серьезно ответил он. – Но сегодня я прошу разрешения проводить вас до дома.
Я разрешила. Только пошли мы в противоположную сторону от моего дома. Изменить маршрут следования мне помогли его слова – «что вам стоит сделать меня счастливым». В тот вечер я была настроена вполне великодушно. К этому располагала и погода. Мелкий дождь успел собраться в лужи, расцвеченные огнями витрин. В пользу прогулки играл главный аргумент. Моему спутнику для счастья много не надо. Просто поужинать с ним на его кухне. Гарантией безопасности был его солидный возраст. И статус завсегдатая бара, где все – наперечет. По дороге к станции метро он забегал вперед, останавливал меня, заглядывал в глаза.
– Вы не женаты? – спросила я.
– Разведен. Она только что уехала. – И опустил голову.
При беглом взгляде на его квартиру стало ясно, что соврал. По всему видно, что женщина отсюда и не уходила. В коридоре стояли женские сапоги. На трюмо была разложена косметика. А в ванной висело белье, которое даже при большей доле воображения спутать с мужским было невозможно. Я занервничала. Успокоилась, когда он взял меня за руку, поднес ее к губам и сказал: «Она в командировке».
Все равно настроение было испорчено. Он решил, что самый лучший способ его исправить, это меня накормить. В меню была тушеная в лимонном соусе семга. Бутерброды с красной икрой. Салат из свежих овощей. Торт со взбитыми сливками. И мартини. Как раз то, что я люблю. И всегда заказываю в баре. Мои глаза наполнились благодарностью.
Пока я все это уплетала за обе щеки, он меня внимательно рассматривал. Потом зашептал. Сначала издалека. Потом приблизился и на ухо. О том, как я завораживаю всю публику своим танцем. Как нельзя от меня отвести глаз. Какая я пластичная и гибкая. Как чувствую музыку и телом повторяю ее ритмы. Меня надо выводить в люди. На большой паркет. Я стою большего, чем быть танцовщицей в баре. И плюс ко всем моим достоинствам моя оригинальная внешность.
Поймав его восхищенный взгляд, я пожурила его за то, что повторяется. Он понял это по-своему. И перешел к действиям. Сел рядом. Обнял. Ласково провел по волосам. Я отодвинулась. Сказала, что мы так не договаривались. Что мне надо домой. И что с посторонними мужчинами я не сплю. Хотя, могу сделать исключение при одном условии. Если он гарантирует мне полную безопасность. Он заверил, что жена не придет, и мне нечего бояться. Я рассмеялась, оттолкнула его от себя и скороговоркой протараторила:
– Если твоя жена это проблема, то это твоя проблема. Моя проблема в том, что у меня нет с собой презерватива. Но это и твоя проблема. Если ты ничего не слышал про вездесущий СПИД, то я просвещаю. Это опасная для жизни инфекция и передается она половым путем. Кроме этого есть менее опасные – сифилис, гонорея и так далее.
Он выдержал длинную паузу с открытым ртом. Потом щелкнул зубами, брезгливо поморщился и разочарованно протянул:
– А почему-то в тебе был уверен.
– К сожалению, про себя это сказать не могу.
– То есть ты в себе не уверена?
– Да я в тебе не уверена. Вижу тебя первый раз в жизни. Ты же наплел мне про романтическое свидание на кухне. Постель по этому сценарию не предусматривалась.
– А я ими никогда и не пользуюсь. Живу как монах. Мне кажется, что от меня уже давно смертью пахнет.
– Вот для того, чтобы не было неприятных запахов, надо предохраняться.
– Ой, а мы же целовались.
– Ну и что?
– Так через рот тоже может передаться инфекция.
– Так ты инфицированный?
– Нет. Я – нет. А ты – сомневаюсь. Раз ты первая заговорила про это, значит, не все здесь гладко.
– Идиот. Вот если бы я про это не заговорила, тогда точно не все гладко. Какая же нормальная женщина будет спать в первый вечер знакомства без контрацептивов?
– А ты нормальная?
– Нет. Больная. Короче. Ехать домой мне уже не на чем. Ты как хочешь, а я пошла спать. Можешь сидеть на кухне. Можешь спать на коврике под дверью. А я лягу в супружескую кровать. И ко мне не притрагивайся. А то заражу. Старый черт!
В супружеской кровати было удобно. Простыни хрустели крахмалом. Пуховое одеяло мягко прижимало к сетке. Едва слышимая музыка убаюкивала. Я провалилась в сон. Там я встретилась с разгневанным бой-френдом. Он тряс меня за воротник, кричал, что звонил весь вечер, а мобильник был отключен, где это я шарюсь, и ему надоела такая жизнь и статус приходящего любовника, он хочет, чтобы я была его женой, всегда была дома, подавала тапочки, стряпала пельмени, рожала детей, пахала на дачном участке и забыла о своей карьере.
– Ты слышишь, вставай! – тормошил он меня.
Мои испуганные глаза встретились с уставшими глазами хозяина квартиры.
– А, это ты, – обрадовалась я.
– А кто это еще может быть?
– Ну, мало ли кто. Может быть, твоя жена. Или мой любовник.
– А что он может прийти?
– Может, если ты ему адрес подскажешь.
– Ладно, мне не до шуток. Ты лучше скажи, ты про СПИД это серьезно?
– Куда еще серьезней. А что у тебя уже симптомы появились?
– Не знаю. Но мне что-то не по себе. Я вот рот прополоскал марганцовкой. Как ты думаешь, поможет?