Да и лёгонько одет, знать озяб ты, спору нет.
Я сейчас тарелку щец.
Из печи, да с пылу с жару, ну, а после к самовару.
Ах, заварка, да спросите у Жихарки, чай не водка и не шкварки.
Там за чаем мы вдвоём, сказку сказывать начнём.
Про страну, про мир потом, да, про нас, про отчий дом.
Чай не за морем живём.
11
Песню мы споём потом, когда рюмочку нальём.
Тебя кличут сынку, как, врать, конечно, я мастак.
Фёдор, мать твою растак, значит всё же ты земляк.
Мир наш мал и очень тесен, знатно я накуролесил, или бесов снова тешил, Достоевский был не весел
и головушку повесил, мне язык Господь подвесил.
Чтоб сказать вам, нет, не песен,
не про мир, что очень тесен.
Сказку мне велел сказать, да немножко поднаврать.
Обойтись без вашу мать и её не вспоминать.
Чтобы дров не наломать, ведь Россия всем нам мать.
12
Чтоб в психушку не попасть, на соломку бы упасть.
Карты вытащить ту масть, что козырною звалась.
Чтоб всё дело было в шляпе не на Римском и не Папе.
Нет не с кукишем в кармане и не надо мне про баню.
Пушкин, Гоголь всё с чертями, да с царями, мне про нас, а не про Ваню, про страну с её корнями.
Про Россию, где семь нянек и с синюшными носами.
Ведь живём в большой стране, да и сказок ведь не две.
Здесь одну бы сочинить, не прервать бы мысли нить.
Да идею сохранить, не работать и прожить.
Часть вторая.
Бесы.
Или все вцепилися в Россию.
13
Ну, а дело было так, поведу сейчас рассказ.
Про Россию и про нас, да про сказки, что для вас.
Как-то рано поутру, глянул я на Русь страну.
Глянул, сказкой и былиной и стихом Ершовым длинным.
Глянул, челюсть отвалилась, здесь вся нечисть веселилась.
Над Россиею глумилась.
Иль Россия вся в ударе, или в винном перегаре.
В демократию играли.
Все повылезли из хмари, песни пели и плясали.
А кругом всё рожи, хари.
14
Черти, ведьмы, вурдалаки, знатно Гоголь здесь нагадил.
Он меж ними с казаками, с вороватыми хохлами, В поднебесье к Катьке маме, чёрт, в Вакулином кармане.
Я попробовал креститься, Пушкин тут же объявился.
Он и три его девицы, эк, загнул я небылицу.
Кот Баюн и царь Салтан, невод бросил в океан.
Рыбка мне сказала хам, да и сам я ведь с усам.
Невод на берег не враз, там Садко в сетях завяз.
Стукнул гуслей старика и старухе дал пинка.
О корыто вдруг споткнулся, волком сразу обернулся.
15
Волка я перекрестил, мне Емеля подсобил.
Он со щукой рядом был, из корыта водку пил.
Вдруг по берегу Балда, под уздцы мне Горбунка.
На, дружок, дарю конька.
И Ершов за ними с палкой, Пушкин с ним и в перепалку.
Ох, беда, пропал совсем, я на берег тут присел
и немножко прибалдел.
Глядь, Бажов со странной вазой, мне из камня кукиш кажет.
Про Урал мне басни вяжет, что я вру, пусть кто докажет.
16
А избушка, что с Ягою, бьёт Кощея близ прибоя.
Палкой, плетью, кочергою и от счастья тихо воет.
Сплошь бардак и кутерьма, Поп с Горынычем летят.
А за ними гуси в ряд, поп вожжами управляет.
Леший из лесу идёт, с ним и дядька Черномор.
Чёрт залез аж им в вихор.
Тридцать три богатыря, глазом косят на меня.
Вурдалаки, упыри, с моря на берег пришли.
Гробик Ганны принесли, веселились от души.
Знать бы мне на чьи шиши.
В гробе Ганны был мужик, просто лысенький старик.
Что царю устроил вжик, от страны остался пшик.
Развалил её мужик, лыс, как тот в гробу старик.
Он и нынче ещё жив и вампиры в дом наш прыг.
17
В доме стало очень тесно, а вампиры, те не местны.
Нынче в мире очень скверно.
То все пришлые известно, да и врать неинтересно.
Кровь сосут, конечно, что же, знать без этого не могут.
Местны, те все на слуху и воняют за версту.
Да зараза на страну, из-за моря, как чуму.
Да недавно занесли, вру, скорее завезли.
Так свои же обормоты, или нет иммунитета.
Их куснули, кто-то, где-то и теперь они с приветом.
Так сосут, ведь мы раздеты.
Зубы надо поломать, а напильник где мне взять.
Кол осиновый вогнать, не поможет, не поймать.
А за морем не достать.
18
Ах, их всех в мешок собрать, да за море и послать.
Всех по почте самолётом, а там, в прорубь иль в болото.
И не надо быть мне жмотом.
Так ведь лезут в щели в дыры, ведь на то они вампиры.
Ах, избу проконопатить, на двери замок поставить.
Ты уверен, что избавит, местных всех к чертям отправить.
Там навечно и оставить.
Да зараза ещё та, как у нищего сума, может в кризис им хана.
Или в гробик нам пора, так сосут опять с утра.
Да столетья полтора, ими правит сатана.
А тюрьма для них слаба, мне чернявая вчера.
Да ворона, не кума, ей ведь триста лет, не два.