Лето 1800 года Бетховен провел в деревушке Нижнем Деблинге. Каждое лето он покидал душный город и проводил летние месяцы в окрестностях Вены, лишь изредка уезжая в далекие места — в Чехию, Венгрию, на курорты. Больше всего его влекли малолюдные сельские местности, прохлада лесов, столетние дубы, безграничные поля, вид отдаленных горных цепей. Все это в какой-то мере заменяло могучие рейнские просторы и несравненную поэзию близкой ему с детства природы. Длительные прогулки в Венском лесу[66], сельская жизнь, отсутствие забот и полное одиночество благотворно действовали на Бетховена. Почти каждое лето, проведенное в деревне, отмечалось созданием новых крупных музыкальных произведений.
Родовая аристократия Вены с наступлением лета разъезжалась по своим имениям. А семьи венской интеллигенции искали, подобно Бетховену, летнего убежища в окрестных деревушках. На этот раз соседкой Бетховена по дому в Нижнем Деблинге оказалась жена известного венского адвоката Грильпарцера с детьми. В это лето Бетховен не только сочинял, но много и с увлечением играл, привлекая внимание соседей. Девятилетний сын Грильпарцера, Франц, будущий знаменитый немецкий поэт-романтик, прислушивался к могучим звукам бетховенской музыки, а его мать попросту подслушивала игру, приложив ухо к двери. Бетховен никогда не переносил подобного «внимания». Однажды, услышав во время игры шорох за дверью, композитор резко прервал музыку, вскочил со стула и стремительно распахнул дверь. Убедившись, что его подслушивают, Бетховен больше уже не играл в течение всего лета, и никакие просьбы и раскаяние соседки не могли изменить его решение.
Углубленный в себя, весь во власти творческих своих замыслов, Бетховен очень мало общался с людьми[67]. В это лето он почти закончил одно из своих замечательнейших произведений — 3-й фортепианный концерт, впервые исполненный лишь несколько лет спустя.
С осени круг его друзей ширится. Новый ученик композитора, двадцатилетний чех Долецалек, виолончелист и пианист, в будущем знаменитый венский педагог, становится одним из преданнейших друзей Бетховена. В следующем, 1801 году в Вену приезжают старые боннские друзья Бетховена — Стефан Брейнинг и композитор Антон Рейха. Трогательная любовь Брейнинга к Бетховену, благородная личность этого друга юности, его готовность взять на себя заботы, обременявшие великого композитора, отмечались всеми биографами. Брейнинг гордился своим другом и скромно стушевывался в его присутствии. Высоко интеллигентный человек, рано усвоивший лучшие литературные традиции, Брейнинг впоследствии помог Бетховену переделать либретто оперы «Фиделио», обнаружив редкое по тому времени понимание бетховенского гения.
Отношения с Антоном Рейха носили иной характер. Рейха был выдающимся музыкантом и вскоре занял в Вене хорошее положение. Оперы Рейха ставились при венских дворах, и имя его пользовалось всеобщим уважением. Рейха писал, что он и Бетховен были неразлучны четырнадцать лет (1785–1792 и 1801–1808 гг.). Есть основание полагать, что крупные теоретические изыскания Рейха в области гармонии содействовали обогащению средств музыкальной выразительности у Бетховена.
В конце 1801 года к Бетховену явился из Бонна семнадцатилетний Фердинанд Рис, сын талантливого скрипача и капельмейстера Франца Риса, близкого друга семейства Бетховена. Рис прибыл в Вену после долгих мытарств с семью талерами в кармане и явился к Бетховену с письмом от отца. Юноша Рис был необыкновенно одарен. Он прекрасно играл на фортепиано, виолончели и скрипке и владел даром композиции.
Фердинанд Рис (Гравюра Гоффа)
Бетховен очень участливо принял Риса и, прочитав письмо, сказал: «Передайте вашему отцу, что я никогда не забуду, как умирала моя мать!»[68]
Бетховен терпеть не мог давать уроки, но Риса обучал добросовестно, внимательно и терпеливо, заставляя повторять пьесу десять раз подряд. Он мало обращал внимания на технические неточности в игре Риса, но тщательно следил за правильным выражением и толкованием произведений. Техническую неточность он считал случайностью[69], неправильное же исполнение — «невежеством, отсутствием чувства и внимания». Игра Риса была мастерской, филигранной, но холодной[70].
67
Это ему не помешало, однако, влюбиться в девушку сомнительной репутации. Взаимностью он не пользовался — девушка над ним смеялась. Когда ее отца посадили в тюрьму за воровство, Бетховен так яростно требовал его освобождения, что и ему стали угрожать тюремным заключением, и только высокие связи композитора спасли его от столь неприятного последствия «рыцарского» поступка.