— Я помню ваши слова и постараюсь ступать немного помягче, — сказал Чэмберс. — Какого дьявола, мы все в одной упряжке, не так ли? И спасибо за кофе.
— В любое время, — сказал Гордон на прощание.
Может статься, он слишком жестоко осуждал Чэмберса, думал Гордон, потягивая кофе. На парня наверняка здорово давили сверху. И это только цветочки, а ягодки созреют очень скоро. Только что купленную землю трудно возделывать — на ней всегда полным-полно камней. Чэмберс не единственный, кто свободно вздохнет, когда с делом Гарсиа будет покончено. Правительство делало все возможное, чтобы приблизить день суда. Адвокаты пойдут на любые ухищрения, чтобы вытянуть Гарсиа, но его, без сомнения, признают виновным и переведут в федеральную тюрьму. Естественно, решение суда будет обжаловано, и весь процесс затянется на долгие годы. По крайней мере это будет уже не его головной болью. На них перестанут давить. Как было бы прекрасно вернуться к привычной спокойной работе.
— Какое красивое платье, — сказал посол. — Скажите, это авторская работа?
Ее улыбка была ослепительной.
— Хотите верьте, хотите нет, но я сшила его сама по выкройке из журнала, — ответила она и подмигнула.
Она действительно подыгрывала ему, и флиртовать с ней было парой пустяков. На протяжении всего приема они постоянно встречались глазами. Она понимала толк в мужчинах и, казалось, очаровывала каждого, с кем говорила. Но каждый раз она неизменно возвращалась к нему. Когда они вместе собрались уходить, ее рука скользнула под его, словно это была самая естественная вещь на свете. Они поехали к нему домой. А когда вышли из машины, она нежно прильнула к нему и они в обнимку пошли к подъезду. Пока они стояли в холле, ожидая лифта, она потянулась к нему губами и поцеловала. Через него словно пропустили электричество высокого напряжения. Поднимаясь в лифте на нужный этаж, они продолжали целоваться, но как только вошли в квартиру, ее манеры неожиданно переменились.
Она прижала палец к его губам и прошептала на ухо:
— Много не болтай, говори о пустяках. Спроси, не хочу ли я выпить.
Он нахмурился, слегка озадаченный переменой, но сделал как она просила. Она выбрала «скотч» со льдом, слегка разбавленный содовой. Пока он готовил у бара напитки, она расхаживала по квартире, восхищаясь его прекрасным вкусом и болтая о пустяках. Но в руке она сжимала маленькое электронное устройство, которое извлекла из сумочки. К его громадному удивлению, она обнаружила несколько скрытых микрофонов. Один на телефоне, другой — под кофейным столиком, рядом с диваном, третий — в спальне, четвертый — на кухне, и даже в ванной. Он не мог поверить. Они насажали «жучков» по всей квартире!
Она оставила «жучков» на своих местах, взяла маленький клочок бумаги и написала ему записку: «Давай деньги».
— Я сейчас вернусь, милая, — сказал он. — Устраивайся поудобней.
Он прошел в спальню и открыл сейф позади секретной панели в кабинете. Неожиданно его охватила боязнь ареста. Хотя сейф устанавливали рабочие посольства, американцы могли держать его под наблюдением. Кроме них — больше некому. Успели они обнаружить это? Знали ли они про деньги? В квартиру он принес их только после полудня. Его люди заверяли, что это проследить невозможно, но теперь он уже ни в чем не был уверен. Как долго он находится под наблюдением? Он отчаянно пытался вспомнить, говорил ли он что-нибудь в квартире или по телефону, что могло бы втянуть его в неприятности. Черт бы их побрал, почему они возложили это дело именно на него?
Он вернулся в гостиную с кейсом в руках. Женщина раскрыла его и, мельком оглядев пачки денег, бросила на диван.
— Гммм… дорогой… — сказала она, перекладывая пачки банкнот в потайные карманы, хитроумно пришитые к подкладке пиджака.
Кто бы ни подслушивал их сейчас, у любого создалось бы впечатление, что они попросту занимаются любовью. Закончив с плотно упакованными купюрами, она села рядом с послом и медленно допила бокал с виски. Он даже не знал, что сказать.
Она улыбнулась и поцеловала его в губы.
— Почему бы нам не перейти в спальню? — кокетливо предложила она.
3
— Вот она, — сказал агент Палмер, наблюдавший за фасадом здания. Он отснял несколько скоростных фотографий незнакомки и, взглянув на часы, усмехнулся.
— Целых четыре часа. Похоже, посол неплохо провел время. Проследим за ней или останемся?
Джерниган смотрел, как женщина садится в машину посла.
— Сомневаюсь, чтоб он шел куда-нибудь сегодня вечером. А если все-таки отправится или позвонит по телефону, мы так или иначе узнаем об этом. Возможно, игра не стоит свеч, но хуже не будет, если мы проверим эту красотку.
Палмер отложил фотокамеру и повернул ключ зажигания. Тронувшись с обочины, они последовали за посольским автомобилем на благоразумной дистанции. Был уже поздний вечер, поток машин уменьшился, так что они без труда повисли на хвосте. Проследовав за машиной до Отеля на Готэм-Плаза, они увидели, как подружка посла выпорхнула из лимузина и вошла в вестибюль гостиницы.
— Ну, кто бы она ни была, но живет она в первом классе, — заметил Джерниган. — Дадим ей несколько минут, чтобы она поднялась в номер, а потом выясним у портье, кто она такая.
Однако, не успел посольский автомобиль отъехать от дверей гостиницы, как незнакомка снова появилась на улице.
— Подожди-ка, — сказал Джерниган, — что происходит? Ты что-нибудь понимаешь?
Швейцар подозвал для нее кэб, и она вскочила в него.
— Это становится интересным, — сказал Палмер, выруливая следом.
— Быть может, мы хоть здесь на что-нибудь наткнемся.
Сопровождая такси, они углубились в смешанный квартал — невзрачные кирпичные здания и частные склады, вдоль примыкающих к воде доков и сексбаров. Кэб свернул к обочине. Женщина вышла и, расплатившись с водителем, дальше пошла пешком.
— Странное местечко она выбрала для ночной прогулки в такой час, — заметил Палмер.
— Особенно, в одиночестве, — добавил Джерниган. Оба напряженно вглядывались в едва различимый силуэт женщины, которая перешла на другую сторону улицы и направлялась в сторону пустынного темнеющего пространства под эстакадой шоссе.
— Сдай немного назад, — сказал Джерниган, — если мы не хотим, чтобы она засекла нас.
— А ты сможешь ее увидеть? — спросил Палмер, отгоняя машину к тротуару. Он покосился на ночные тени за ветровым стеклом.
— Подожди минутку, — ответил Джерниган, доставая бинокль ночного видения. — Да. Она как раз стоит под эстакадой шоссе.
— Должно быть, у нее назначена там встреча, — сказал Палмер.
— Это я и пытаюсь выяснить, — отозвался Джерниган, осматривая в бинокуляры окрестности. — Если ты только спросишь меня, какого лешего можно поджидать на этом пусты…
Заднее стекло неожиданно разлетелось на куски, а Джерниган уткнулся лицом в приборную доску, когда пуля ударила ему в затылок и вылетела по другую сторону черепа. По лобовому стеклу растекалась отвратительная смесь крови, мозгов и осколков кости.
— Господи! — воскликнул Палмер, но продолжения фразы не последовало. Второй выстрел из бесшумного мощного полуавтоматического пистолета последовал почти сразу же за первым, швырнув Палмера на руль управления.
До женщины, прятавшейся в тени под эстакадой, донесся гудок машины. Высокий пронзительный звук разорвал тишину ночи, дрожью пробежав по ее телу, а через секунду-другую также неожиданно оборвался. Она нервозно смотрела по сторонам, покусывая нижнюю губу. Раскрыв сумочку, она положила ладонь на рукоятку небольшого револьвера 38-го калибра с укороченным дулом. Присутствие оружия вернуло ей немного уверенности, но только немного.
Черт возьми, думала она, этого мне только не хватало. Мысли о том, что она в этом квартале совсем одна, с такой кучей денег в пиджаке и о невероятном шансе, который ей представился… Но сотня тысяч долларов, чистыми, стоила этого. Ну, не то чтобы у нее был выбор. Слишком глубоко она сидела в этом дерьме. И слишком многим была с ними повязана. Как соблазнительно было убраться подальше с целым миллионом. Вот только она сомневалась, что сможет далеко уйти. Но даже если бы все удалось, у нее не было ни малейшего желания провести остаток дней своей жизни, постоянно оглядываясь через плечо. Нет, хватит, думала она, это было в последний раз. Она передаст деньги, получит свою сотню тысяч, запрыгнет в первый самолет на Каймановы острова, очистит свой счет в банке и растворится где-нибудь в Аргентине, Мексике или Коста-Рике. А там отложенные ею на черный день деньги, вырученные от торговли информацией, обеспечат для нее очень приятный образ жизни.