— Круцио! — хладнокровно сказал Гарри, указывая палочкой на Рона. Через секунду тот уже бился в судорогах на полу…
Внезапно сквозь стену вошли люди — Ремус Люпин и Сириус, а вслед за ними Хагрид с Арабелла Фигг.
Гарри тут же освободил Рона от Круциатуса и повернулся к вновь прибывшим.
Люциус Малфой и два других мужчины, которые до этого момента оставались в тени, начали посылать на них заклятия. Через секунду к ним присоединился и Гарри, который кинул заклятие в Сириуса и моментально отпрыгнул к стене.
Шокированный Хагрид попытался остановить мальчика, но…
— Авада Кедавра! — выкрикнул Гарри, направив палочку на Хагрида. Полувеликан упал, а Гарри исчез сквозь стену.
Арабелла Фигг с мрачной решимостью последовала за ним.
У Рона текли слезы. Он, выстрелив в Люциуса Малфоя заклятием Оглушения, упал и потерял сознание…
Когда Рон очнулся, он понял, что находится в лазарете. Услышав голоса и повернув голову в их сторону, он увидел директора и Ремуса Люпина, тихо беседующих у кровати Сириуса Блека.
— Директор? — тихо позвал Рон.
Альбус Дамблдор повернулся и быстро подошел к нему.
— Мистер Уизли, как вы себя чувствуете?
— Со мной все хорошо. Что случилось? Кто притворялся Гарри?
Почему они напали на меня?
Альбус Дамблдор закрыл глаза:
— Рон, никто не притворялся Гарри. Это и был Гарри.
— Что?! Этого не может быть! Гарри никогда, он… — Рон осекся, увидев выражение глубокой печали на лице Дамблдора.
— Ремус видел вас, когда вы уходили. Он смотрел в это время на Карту Мародеров, а ты знаешь, что Карта не может лгать. Арабелла отправилась за Гарри. Она не поймала его, но по палочке мы определили его местонахождение. Когда владелец палочки пропадает, его можно найти, если у тебя есть его палочка, и он трогал ее хоть раз за последние двадцать четыре часа. Мы нашли Гарри на окраине Запретного Леса. Он был обвинен в применении заклятия Круциатус, сговоре с Темной стороной и убийстве Рубеуса Хагрида.
Рон, ошеломленный, лежал в кровати. Он не мог поверить в это. Он отвернулся от директора, накрылся подушкой и подумал, что для него лучше было бы вообще не приходить в сознание…
…Лодка, известная большинству магов как Харон (прим. переводчика: Харон (древнегреческая мифология) — это имя паромщика, который перевозил души умерших через реку Стикс, если они платили ему монеты, которые при погребении клали им на глаза), мягко уткнулась носом в пирс, заставив Рона очнуться от мрачных воспоминаний. Собравшись с мыслями, Рон сказал паромщику ждать его и узника здесь. Пройдя мимо двух контрольных пунктов, он вошел в тюрьму Азкабан. Струя холода окутала его, напомнив о присутствии дементоров, большинство которых Министр убрал в прошлом году, боясь их перехода на сторону Вольдеморта. Но все же осталось около пятидесяти дементоров, охранявших крепость.
По всем отчетам, сокращение числа дементоров не привело к сокращению числа заключенных, сходивших с ума. Рот Рона сжался в тонкую полоску, когда он приблизился к камере своего бывшего лучшего друга. Дементоры хотя и находились в другой части крепости, все еще влияли на Рона, заставив его вспомнить суд…
…Рон давал показания, так же как и Ремус Люпин, и Арабелла Фигг. Они использовали Приори Инкантентем, чтобы доказать, что Рубеус Хагрид был убит палочкой Гарри.
В конце у суда уже не было сомнений в том, что Мальчик-Который-Выжил переметнулся на сторону Вольдеморта.
И несмотря на все это, Гарри не переставал умолять, говорить, что он невиновен. Судья наложил на него заклятие немоты.
Поскольку Гарри был несовершеннолетним, его не могли приговорить к поцелую дементора и поэтому, вместо этого он получил два пожизненных срока в Азкабане.
Когда два дементора вывели ослабевшего Гарри из зала суда, по щеке Рона скатилась одна последняя слеза, и он поклялся сделать все, что сможет, для того, чтобы уничтожить тьму, которая поглотила его друга…
Стоя перед камерой, он смотрел на Гарри Поттера впервые за десять лет.
Мужчина был ужасающе худым.
Его ребра выступали из-под тонкой тюремной робы.
Его волосы были длинными и спутанными, а не взлохмаченными непослушными вихрами… как когда-то.
Его знаменитый шрам был скрыт под грязными космами, лежавшими на его лбу. Его очки только с одной дужкой были зажаты в белой костлявой руке.
Его глаза были закрыты… он спал, но каждые несколько секунд его тело содрогалось.