АКСЕЛЬ ФРЕЛАУ
БЬЕТСЯ ПУЛЬС КОНГО
AXEL FRELAU
KONGO DEN PULS GEFUHLT
Halle/Saale, 1968
Перевод с немецкого
Б. Я. РОЗЕНА
Ответственный редактор
и автор послесловия
Ю. Н. ВИНОКУРОВ
М., Главная редакция восточной литературы
изд-ва «Наука», 1972
ПРЫЖОК В ЛЕОПОЛЬДВИЛЬ[1]
Над Средиземным морем было светло, несмотря на полночь и глубокую пропасть между самолетом и поверхностью волнующегося моря — восемь тысяч метров, — а может быть, именно поэтому. Громадная луна купалась в серебряном зеркале, оставляя за собой сверкающий шлейф — от Марселя до Сицилии. А вот луч последнего маяка на маленьком острове между Европой и Африкой даже не был виден. Затем на небе обозначилась линия североафриканского побережья, точно такая, как в атласе. Луна исчезла, погрузившись в море, и ночь стала синей, словно флакон чернил для авторучки. В стеклянном куполе самолета блистали звезды и непрерывно двигались на север. Сириус, Полярная звезда и Большая Медведица вращались вокруг оси. А может быть, мне это снилось.
Под утро я проснулся. Было четыре часа. В маленьком баре я встретил своих коллег, француза, испанца, швейцарца, они, как и я, летели в конголезский котел, на помощь конголезскому народу. В июле 1960 года, примерно за две недели до провозглашения независимости Конго, среди бельгийцев возникла паника, и бельгийские врачи, подобно остальным своим соотечественникам, уехали. В стране, равной по величине половине Европы, с населением в четырнадцать миллионов человек, осталось не больше ста врачей.
Мои коллеги беседовали с бельгийцем. Как и многие его земляки, он теперь возвращался в Конго. «Дело есть дело», — твердил он. Ему принадлежало агентство по фрахтованию судов в Матади, наиболее крупном транзитном порту Конго. Я вмешался в разговор.
— Почему вы уехали из Конго год назад?
— Видите ли, — сказал он, — началась матата.
Это конголезское слово обозначает все — от простой потасовки до революции.
— Разве в Матади была революция?
— С чего вы взяли? Просто волнения среди солдат. Тогда они происходили по всему Конго. Шайки солдат бродили по городу. Перепившись, они врывались в дома. Само собой разумеется, случались дикие сцены, и за нами пришло судно береговой охраны «Мооре». Распространился слух, будто бельгийские военные корабли пришли, чтобы стрелять в черных, и тогда солдаты совсем осатанели.
Бизнесмен отхлебнул кофе. Мои коллеги слушали его внимательно, я видел на их лицах ужас. Как всегда, поведение солдатни вызывает отвращение, однако причины противоречий гораздо глубже.
— Меня удивляет, что вы после этого возвращаетесь в Конго, — сказал я.
— Милый друг, дело есть дело. — Он посмотрел на меня как бы сверху вниз. — Без нас им все же не обойтись. Они сами просят, чтобы мы вернулись.
— Ага, старая фирма под новым флагом.
— Примерно так. Наконец они получили то, чего хотели: независимость, свой государственный флаг, президента и все прочее.
— Ну да, но мне кажется, что независимость у них весьма ограниченная. Нечто вроде побелки фасада. Старые магазины с новыми вывесками.
— Как понимать! Впрочем, иначе и быть не может. Независимость пришла несколько преждевременно. Даже наш король попался на эту удочку. Вот им и поднесли независимость на серебряной тарелочке.
— Что вы говорите! А я ведь думал, что вашему королю не оставалось ничего иного. Под давлением обстоятельств он, так сказать, был вынужден…
Бельгиец взглянул на меня несколько смущенно и не удостоил ответом. Его враждебность была понятной. Ведь он, как и его земляки, с нетерпением ожидал «Мооре», чтобы тот спас их от взбунтовавшихся солдат, которых они до сих пор использовали как послушное орудие для усмирения их соотечественников. Он был также свидетелем бурной сцены на корабле, когда истеричные женщины умоляли капитана обстрелять эту «черную сволочь».
Он принадлежал к ним. Ему было неприятно даже напоминание о том, что год назад была перевернута последняя и самая постыдная страница почти восьмидесятилетней колониальной истории Бельгии. Начавшаяся вместе с мятежом солдат анархия, которой так хотели бельгийцы, ибо она оправдывала дальнейшее существование колониализма в Конго, обратилась против них самих. Они стали жертвой собственной паники. От игры провокаторов пострадала не только молодая республика. Бельгийцам также пришлось расплачиваться.
Это уже было позади. Прошел год, буря, по-видимому, улеглась. Можно было возвращаться и снова заниматься бизнесом. Так поступали крупные воротилы, почему же фрахтовщику не последовать их примеру?
Загорался день. Горизонт из светло-голубого стал розовым, потом желтым, и вот наступило утро. Под нами испарялся безбрежный океан облаков, африканская земля вставала, словно из ванны. Желто-коричневая, она напоминала львиную шкуру, местами покрытую зеленой плетенкой — скудной растительностью саванны.
Но вот голая земля кончилась. Мы летели над девственным лесом. Густая, черная чаща, сквозь кружево сучьев вьется серебряная дорожка. «Под нами Конго», — сказал пилот. Мы не успели даже щелкнуть языком, как пересекли экватор. Без купели Нептуна. В реактивном самолете романтика погибает.
Впрочем, разве полет в Конго сам по себе недостаточно романтичен? Путешествие в незнакомую страну, где построено сравнительно много больниц, оставшихся теперь без врачей? Конголезских врачей нет совсем. Университет Лованиум в Леопольдвиле открыл свои двери абитуриентам лишь в 1956 году. Позднее я познакомился с двумя из восьми конголезских коллег, окончивших университет.
Всемирная организация здравоохранения решила заполнить брешь и направила в Конго свыше двухсот врачей и эпидемиологов. Это было лишь скромным подспорьем в беде, постигшей Конго, однако в области здравоохранения положение вскоре улучшилось.
В Женеве мне сделали различные прививки, застраховали меня на случай жизни и смерти, и я полетел.
Теперь все мы с любопытством ожидали будущего. Кто ближе людям, чем врач, кто лучше понимает их и подоплеку всех событий? Нужно только быть наблюдательным, не поддаваться общепринятым предубеждениям и, прежде всего, знать, откуда ветер дует.
Самолет начал снижаться. Под нами Конго росло в ширину. Мы пересекли знаменитый Стэнли Пул. Этот огромный водоем длиной почти в тридцать километров образуется на реке Конго после порогов.
Это из-за них путешественник Стэнли[2] высадился в 1871 году на берег, после того как проплыл по реке почти три тысячи километров. Как и девяносто лет назад, вырисовывались в голубой утренней дымке контуры горных вершин, возвестивших Стэнли о конце его путешествия. За горами простирается равнина, спускающаяся к морю. Стэнли, обладавший железной волей, преодолевал горы с помощью динамита. За это его прозвали Мбула Матади — Разрушитель Утесов[3].
Наш самолет описывал большие круги от одного берега Конго к другому, как пчела от цветка к цветку. Цветок справа — Браззавиль, столица Конго, на левом берегу Леопольдвиль — также столица Конго. Почему же у Конго две столицы? Бразза[4], соперник Стэнли, водрузил французский флаг на правом берегу, а Стэнли захватил для Бельгии громадную область на левом. (В 1960 году часть колонии Французская Экваториальная Африка, расположенная на правом берегу Конго, стала Республикой Конго.) Стэнли купил за пять тысяч двести семьдесят франков деревню Кинтано. Она была удобно расположена, и вскоре бельгийцы перенесли туда столицу, которую назвали Леопольдвиль. Это был центр Бельгийского Конго, почти в восемьдесят раз превышавшего территорию Бельгии. В Леопольдвиле еще до тридцатых годов сохранялись нравы дикого Запада.
1
С 1 июля 1966 г. — Киншаса. За годы независимости название страны изменялось следующим образом: 1960 г. — Республика Конго (со столицей в г. Леопольдвиль), 1964 г. — Демократическая: республика Конго, 1971 г. — Республика Заир (Заир — традиционное африканское название реки Конго). Приводимые далее в тексте географические названия изменились следующим образом: Стэнливиль — Кисангани, Кокийавиль — Мбандака, Элизабетвиль — Лубумбаши, Бакванга — Мбужи-Майи, Альбертвиль — Калима, —
2
Стэнли, Генри Мортон (1841–1904) — английский путешественник, сотрудник ряда американских газет. В 1879–1894 гг… находясь на службе у бельгийского короля Леопольда II, содействовал колонизации Бельгией бассейна Конго.
3
Существует другое объяснение мотивов, по которым Стэнли называл себя Мбула Матади. В XVI в. человек по имени Мбула Матади возглавил народное восстание против португальцев, стремившихся подчинить Конго своему влиянию. Имя его и присвоил себе Стэнли, пытаясь завоевать доверие африканцев.
4
Бразза, Пьер Саворньян де (1852–1905) — итальянский путешественник; находясь на службе Франции, участвовал в колонизации Экваториальной Африки; на месте основанного им поста образовался Браззавиль, ныне столица Народной Республики Конго.