Но я никаких угрызений совести не испытывала. Ранним утром я выходила из дома, делая вид, что отправляюсь на курсы, а сама шла в какое-нибудь из множества излюбленных мест. Могла до самого обеда любоваться фонтанами в парке, или два часа кряду простоять в книжном магазине, перелистывая книги. А когда уставала, неизменно направлялась в кафе «Мубансо». Там в одиночестве читала, попивая кофе. Правда, я заранее знала, что ни одна книга мне в голову не полезет. Все мое внимание было ежесекундно обращено на входную дверь. Поэтому, покуда эта дверь не распахивалась и в кафе не появлялся Ватару Домото, я лишь бессмысленно водила глазами по строчкам.
Иногда Ватару заглядывал просто так, но чаще приходил в компании Юноскэ и Эмы. Разумеется, я всегда надеялась, что он придет один, но если мои надежды не сбывались, старалась не показывать своего разочарования. Мне не хотелось уподобляться девушкам, которые после одного неумелого поцелуя и объятий уже мнят себя возлюбленными и начинают всячески допекать своих парней. Я общалась с Ватару в высшей степени естественно. Пыталась даже вычеркнуть из памяти тот момент, когда он сказал «я люблю тебя, Кёко». Я же не ребенок, чтобы зацикливаться на таких вещах, то воспаряя от счастья, то опускаясь до полного отчаяния… По крайней мере я пыталась себя в этом убедить. Но убедила ли — вот вопрос.
Ватару во время наших встреч был невозмутим, слегка небрежен и производил впечатление очень усталого человека. Казалось, он совершенно не может расслабиться. Я, скорее всего, выглядела так же.
Про себя я надеялась, что Ватару, как и тогда, снова начнет заигрывать со мной, но в то лето он ни разу даже не попытался сделать так, чтобы мы остались наедине. Зато в тех редких случаях, когда Эма начинала стрелять глазами в Юноскэ и делать какие-то завлекающие жесты, я уже приходила в волнение, поскольку, если бы они с Юноскэ ушли, то мы с Ватару остались бы вдвоем.
Однако как Эма ни старалась, как сладко ни звучал ее голос, Юноскэ продолжал торчать в кафе, не давая нам с Ватару никакого шанса. Если мы и выходили на улицу, то только все вчетвером.
Так было и в тот послеобеденный час, в день сэндайского праздника Танабата[32], который называют одним из трех самых больших праздников региона Тохоку. Выстроившись плечом к плечу, мы шагали под гигантскими снопами из разноцветных лент, вывешенными на торговой улице первого восточного квартала. Идти вчетвером, не рассыпаясь в толпе, было достаточно трудно. Эма, вцепившись в руку Юноскэ, по-детски пронзительно взвизгивала. А я почему-то не могла даже прикоснуться к Ватару. Он, впрочем, тоже не делал никаких попыток обнять меня.
Утомившись, мы зашли в кафе-кондитерскую «Сакарофу». Эма посоветовала мне попробовать шоколадное пирожное в виде ежика. Эта сладкая зверюшка с круглой спинкой, усыпанной иголками, сделанными из тонко нарезанных пластинок миндального ореха, и с двумя маленькими глазками очень нравилась детям. Мы с Эмой взяли себе этих ежиков, а Ватару и Юноскэ просто сидели смотрели на нас. «Хочешь откусить?» — спросила я у Ватару. Несколько мгновений он молчал, но потом улыбнулся и помотал головой.
В этот момент он был похож на отца семейства, который с сияющим видом наблюдает, как его дети поглощают пирожные. Не обращая внимания на выражение его лица, я нарочно повернулась к Юноскэ и протянула ему пластинку миндального ореха: «Юноскэ-сан, попробуй. Вкусно!»
Юноскэ взял миндаль двумя пальцами и отправил в рот. Эма хихикнула, а Юноскэ кивнул и, сузив глаза, улыбнулся нам с Эмой так, как будто уже напрочь забыл, что он только что съел — миндаль или просто обрывок бумажки.
Ватару и Юноскэ смотрели на нас почти одинаковыми взглядами. Я вдруг подумала, а правда ли Юноскэ любит Эму? В тот день на ней было надето симпатичное короткое платье белого цвета. Эма была очень хороша. Но мне казалось, что Юноскэ совсем на нее не смотрит. Его взгляд был направлен не на Эму и не на меня, а куда-то далеко, словно в другие миры. То же самое можно было сказать и о Ватару.
Пережевывая пирожное-ежик, я пристально разглядывала сидевших передо мной приятелей. Усевшись друг подле друга, они были похожи на двух Адамов с фрески Микеланджело. Слепило. Слепило так сильно, что начинали болеть глаза, но я все равно продолжала смотреть. Казалось, стоит только отвести взгляд, как эти двое вмиг исчезнут.
У меня вдруг зародилось сомнение, а почему, собственно говоря, эти двое вообще живут вместе и считаются друзьями? Иногда они напоминали мне охладевших друг к другу супругов. Таких, которые за завтраком разговаривают только с детьми, пытаясь отогнать от себя страх окружающей тишины. А роль детей в данном случае исполняли мы с Эмой.
32
Танабата — традиционный японский праздник, основанный на древней китайской легенде о Ткачихе (звезда Вега в созвездии Лиры) и Волопасе (звезда Альтаир в созвездии Орла), которые полюбили друг друга, но были разлучены и с тех пор могут встречаться только раз в году. Отмечается по всей Японии в седьмой день седьмого месяца, однако в Сэндае до сих пор празднуется по старому календарю, седьмого августа.