И, тут же забыв, что говорил, о чем думал, заорал на всю трибуну поставленным голосом:
— Степняк, наддай! Аллюр, Степняк!
Ему импонировала наездница, хрупкая, легко парящая над Степняком. Но прошел миг, и он снова с тем же азартом пристал к Ксюше:
— Нет, вы заметили? На арене исполнители заняты только действием? А? На арене ложь — катастрофа, провал; бездействие — выход из игры. Почему же актер позволяет себе бездействовать, врать, а из игры не выходит? А?
Ксюша ему в ответ только улыбнулась, и он замолк.
Олимпиада шла во весь опор, сохраняя надежный разрыв. Вторая, третья четверть дистанции. Выкрики:
— Взяла!
— По-бе-да!
— Аллюр!
Стелла помнила правило: не допускай мысли, что соперник слабее тебя. Но поддержка зрителей, симпатии, оказавшиеся на стороне Олимпиады, стабильный разрыв и короткое время, оставшееся до финиша, приятно туманили голову. Предощущение сравнительно легко доставшейся победы, резвый ритмичный бег лошади, слитность ее с седоком придавали Стелле уверенности, поджигали спортивный азарт.
Громовой весь ход поединка расценивал строго, без эмоций: Марина растерялась, ослабла воля. Степняк малодушничает, рисуется. Будь на месте Олимпиады незнакомая лошадь, он не стерпел бы ее фаворитства. Степняк злой, но Олимпиада его не раздражает, не тянет на обгон.
Громовой при всех расчетах не ожидал, что на кругу эти лошади пойдут без переменного успеха. Поединок от этого потерял напряженность, утратил зрелищный эффект. Результат определился преждевременно.
Никто не слышал, как Маринка в этот миг тихо, почти шепотом заговорила с конем: «Милый, любимый мой, сильный, красивый, я с тобой, — отпустила узду. — Неси…»
Показалось, что Степняк на малую долю секунды приостановился. Радостной дрожью передернуло коня, тело его напружинилось, он тряхнул гривой, хлестнув ею по лицу Марину. Не чувствуя ног, земли, устали, в каком-то сладостном забвении, Степняк помчал.
— А-а-ах! — одним дыханием выкрикнули трибуны.
— Олимпиада успокоилась, — шепнул Громовой одному из сидящих за судейским столиком. — Если Степняк почует это, тогда все, фаворитке придется подвинуться.
— Не почует, — возразил тот. — Стелла держит Олимпиаду уверенно.
— Стелла заночевала, мерзавка. Ей финиш уже пригрезился. Ты видишь, что делает Степняк?
Степняк почуял.
Степняк наверстывал Олимпиаду. Точно невидимая нить подтягивала, приближала его к ней.
Пять, три, два метра…
А финиш близок. Олимпиада скосила глаз и увидела сразу за собой одухотворенную морду Степняка. Стелла сжала коленями бока кобылы, властно крикнула: «Аллюр, аллюр!»
Но было поздно.
Она поняла: где-то в какой-то миг утратила остроту напряжения, отомкнулась от Олимпиады, передоверила последний этап гонки лошади. В сердцах выругалась. «Не отдам!»
— Аллюр, Олимпиада, аллюр!
Но Степняк уже нагнал Олимпиаду. Какие-то секунды они шли ухо в ухо.
Трибуны стонали. Красновидов, как угорелый, прыгал от радости, бегал по ложе, обнимал, тормошил своих ребят-артистов и, оказавшись опять возле Ксюши, обнял ее и, не помня себя, расцеловал.
— Это же искусство! Театр! — кричал он Ксюше. — Такая победа, и Олимпиада ее упустила. Она перестала действовать.
«Олег Борисович все привязывает к театру, — подумала Ксюша, — он рад не победе Степняка, а подтверждению своих изысканий. Сам себя перепроверяет».
Степняк словно проплыл мимо Олимпиады, оставив на два крупа позади себя, вырвался на финишную прямую. Теперь он слышал, как на трибунах кричали: «Степняк! Степняк!» Но в гуле ора он схватывал шепот Марины: «…милый, неси, мой родной…»
Громовой встал из-за судейского стола. Когда ударили в колокол, остановил секундомер.
Секунды были рекордными.
Степняк гордо миновал черту и долго носил еще на себе счастливую Марину по кругу. Она обнимала его горячую шею, прижав лицо к жесткой гриве, целовала: «Спасибо тебе, сильный мой, любимый».
Судья состязаний объявил по радио:
— Степняк — жокей Марина Громовая — завоевал Приз открытия ипподрома, Приз скачек. Олимпиада — жокей Стелла Громовая — получает Приз резвейшей в двух правильно совершенных четвертях. Обе лошади, с разницей в одну секунду, в неофициальном зачете побили европейский рекорд на дистанции 2400 метров.
Концерт состоялся вечером, после скачек, в совхозном Доме культуры. В зале присутствовали обе призерки. Это придавало артистам духу. Сестрам Громовым персонально посвящались концертные номера, для них Эльга Алиташова сымпровизировала танцевальную интермедию, Герасим Герасимов приспособил имена Стеллы и Марины к своим частушкам.