Лежнев, усталый, вспотевший, содрал усы, бородку, положил в карман. Принимал похвалы равнодушно, молча. Генералы осторожно пожимали сухонькую, безвольную его руку: «Завидная у вас профессия, товарищ Лежнев», «Не жалеете, что перебазировались в Крутогорск?», «Как вам наши морозы? Крепки? Зато полезно». Вели они себя за кулисами по-хозяйски, нестесненно:
— В театре вечность не был.
— Теперь на Крутогорск нагрянут наши промысловики, факт.
— А чё? Отремонтировали классно.
— Помню, как в фойе разгорелся пожар. Печь-контрамарка стояла средь фойе. Распалили докрасна. Кто-то мокрые валенки поставил и ушел смотреть спектакль. Валенки подсохли — и ни печки, ни фойе, ни валенок.
Гостям не терпелось пригласить артистов в ресторан, распить шампанское, отметить, но вошел в актерское фойе Рогов, объявил:
— Егор Егорович, Павел Савельевич, Ксения Анатольевна, разгримируйтесь и ко мне в кабинет. На часок.
Генералы досадливо стали прощаться: и этот на часок, не те какие-то артисты.
— Рогов! Театр у тебя или монастырь?
— Театр, театр. Пошли, вам за кулисами вообще быть не положено. Зайдет худрук, разнос устроит.
Полуночный совет возглавлял завтруппой. Виктор Иванович Валдаев, взглянув на часы, педантично отметил начало заседания. Вооруженный цифрами, датами, показателями, докладывал кратко. Предупредил собравшихся:
— Такие поздние заседания категорически запрещены, напоминаю.
Пошуровал в бумажках на столе.
— Со дня открытия театра все хозяйство встало на хозрасчет. Приказ директора: беречь каждый рубль. Экономьте не за счет необходимых нужд. Реконструкция студии… — и краткая справка. — На это время кинотеатр «Сибирь» отдает нам помещение в утренние часы. Лежневу составить раздельный график к субботе. В студии надо объявить конкурс: есть заявки. Мы должны думать о пополнении труппы. Если в репертуаре будет пять-шесть пьес, актеры не разойдутся. «Искра». Макеты декораций приняты. Костюмы будут готовы. Автоматов, винтовок и пистолетов нет. Бутафорское оружие неприемлемо. Красновидову побеспокоиться о репетициях.
Борисоглебский перебил Валдаева:
— «Искра» у меня на доработке, ррепетировать можно пока отдельные сцены.
— Не перебивайте меня, Федор Илларионович. Сведения о работе над спектаклем я получаю только от режиссера: он отвечает за все, в том числе и за текстовые доработки. Должна быть строгая дисциплина. Кстати, по вашей пьесе «Оленьи тропы». Она нуждается в сокращении. Восемьдесят две страницы текста нереально. Сцена такого метража не выдержит. Подумайте. Что скажет Егор Егорович?
— А что я должен сказать? — сонно отозвался Лежнев. — Автор рядом, что потребуется, сократим в процессе.
— Нет, — у Валдаева железные нотки в голосе, — эту практику мы отменяем. Пьеса должна доводиться до завершенности не в процессе репетиций, а к началу застольной работы. Вы, постановщик «Оленьих троп», обязаны проследить. Иначе график репетиций будет нарушен. На репетиции надо репетировать, а не заниматься правкой и сокращением текста.
Лежнев обиделся: жандарм в штатском, а не завтруппой.
— Олег Борисович, вы хотели сделать сообщение. Пожалуйста.
Красновидов сказал:
— Пока неофициально, для круга друзей, самых близких. Очень провизорно. Только идея, замысел: создать эпическое действо. Соавторство коллективное под эгидой Борисоглебского. Социально-тематический заказ: сказание о Тюменщине — стране неслыханных богатств. Потребуется арена, в буквальном смысле. Кругообзорность, пантомима, синтетическое использование драматургии, музыки, хора, танца. Хотим приспособить для этого стадион. В весенне-летний период.
Красновидов посмотрел на Шинкареву. На ее лице недоумение, исполненное любопытства и досадливого ощущения непонимания. Он осекся и, помедлив, сухо закончил:
— Понимаю, сейчас обсуждать, решать что-то преждевременно. Это еще даже не проект. Надо учесть реальные силы. Бросить семя — еще не посев. Нужна благодатная почва. — Лежнев улыбнулся: наездился по целине — «посев», «почва». — С Борисоглебским мы постараемся продумать все до деталей, но без ваших предложений на этот счет не обойтись.
Минуту все молчали.
Валдаев поднялся за столом, посмотрел на часы.
— Половина первого. Завтра напряженная работа. Олег Борисович задал задачу. Вероятно, он не сказал всего, что задумал. Естественно. Мы наметили заслушать обзорный доклад худрука о перспективном плане на ближайшие два года. Думаю, что идея создать спектакль о тюменской земле очень важна и найдет место в его докладе в более стройном, конкретном изложении. У кого есть что сказать?