Мужчина закрыл глаза и тяжело вздохнул. На его лице стали отчетливо видны скулы. Он подошел к двери и, выглянув в коридор, что–то сказал. В комнату вошел боец и кивком приказал мне покинуть помещении.
— Сталкер, — вновь окликнул мужчина. — Завтра ты станешь одним из нас. На что ты
надеешься? — человек внимательно посмотрел на меня, словно пытаясь прочитать мысли. — У тебя есть время до утра. Одиннадцать часов медленного и томительного ожидания. Удачи.
И вновь меня окружают лишь серые стены камеры. Думать о будущем не хотелось. Что ж, когда идти вперед нельзя, остается лишь одно — плестись назад в надежде, что ты набредешь на счастливую развилку, которая выедет тебя из окружающего мрака.
Воспоминания… безрадостное детство, школа, театральный институт, сопровождающийся дополнительными занятиями на стезе точных наук. Бедный отец, он до последнего надеялся, что сын исправится и пойдет по его стопам — станет ученым. Когда я начал работать фокусником в европейском цирке, это его окончательно добило. А после был его инсульт и мой великий карьерный взлет, и не менее грандиозное падение.
В Зоне я оказался не по своей воле. Сила обстоятельств — добротное оправдание для неудачника? Спустя несколько месяцев, я ввязался в одну авантюру, которая должна была помочь мне вырваться из этого замкнутого круга. Главная цель — два артефакта, которые следовало забрать у торговца. Желательно силой и со смертельным исходом.
Пробраться в дом барыги было несложно, задушить несчастного старичка — тоже плевое дело. И вот, имея на руках два загадочных артефакта, больше похожих на обычные белые булыжники, я решил пойти против правил навязанной мне игры. Вместо того, чтобы отдать добычу заказчику, мною была предпринята попытка продать арты. Но для начала следовало понять, с чем я имею дело. Ученые лишь обессилено разводили руками, предлагая купить камни за сущие копейки. Отчаявшись, я начал отрабатывать другие каналы сбыта. Но чем чаще я появлялся на людях с артефактами, тем больше понимал, что заказчики, отчаявшись
ждать, буквально наступают мне на пятки. Вскоре торговцы стали бояться даже прикасаться к камням. Слава шла впереди меня.
Единственным выходом было самому изучить природу артов. Неделя бессонных ночей, сотни безрезультатных опытов и тщетных попыток не дали никакого результата. Но мой последний эксперимент в корне изменил ситуацию.
Когда колба с раствором взорвалась в моих руках, это стало последней каплей. Вытащив мелкие осколки стекла из слабо кровоточащих ладоней, я схватил один из артефактов и… замер, не веря своим глазам. Сначала камень обволокло кровью, словно некой пленкой, а после он изменил свою структуру — поры закрылись, арт стал очень гладким, будто его долго и упорно шлифовали, скрадывая неровности. Ну а потом он просто рассыпался в моей ладони. Горка праха — это все, что осталось от загадочного артефакта. Крах мечты… Каково это смотреть на пепелище, оставшееся от твоего будущего?
Виски пронзила острая боль, отозвавшаяся во всем теле. У меня перехватило дыхание, в глазах потемнело, а в груди начало нещадно жечь. Из глаз брызнули слезы. Я упал на стол, сметая с него склянки, колбы и прочую лабораторную рухлядь. Последнее, что я помнил, это то, как вдруг дверь слетела с петель, и в комнату ввалились люди. Один из бойцов склонился надо мной и что–то произнес перед тем, как ударить ногой в лицо.
Спасение утопающих — дело рук самих утопающих
Я проснулся от резкого звука, донесшегося из–за двери. Через секунду он вновь повторился.
Странно. Я продрал глаза, ругая себя за то, что поддался обессиленному организму и все же уснул. Неужели уже утро?
По коже пробежали мурашки. Что если сейчас сюда войдет тот самый боец и поведет меня, но не на допрос, как в прошлый раз, а на эшафот?
В дверном замке лязгнул ключ.
Судорожно размышляя над способами оказания сопротивления, я инстинктивно вжался в стену.
Дверь резко распахнулась, и на пороге появился «монолитовец», лицо которого закрывал противогаз. Он махнул мне рукой, приглашая следовать за ним, и исчез в дверном проеме. Я был поражен. Что тут, черт возьми, происходит? Сделав несколько неуверенных шагов по направлению к выходу, мне, наконец, удалось взять себя в руки. Выглянув из своей камеры, я обнаружил своего конвоира тут же — он стоял рядом, целясь из автомата в сторону коридора.
Секундного осмотра мне хватило, чтобы понять — рано копать собственную могилу. Двери других камер были распахнуты настежь, на полу лежало трое окровавленных